фельдмаршала Моделя, согласен ли он с моим предложением. Модель не просто согласился. Он искренне обрадовался, воскликнув: «Отличная идея!» Чувствовалось, что Модель будет действительно рад, если Рундштедт станет главнокомандующим германскими войсками Запада. Я сообщил о разговоре с Моделем в штаб вермахта, и спустя несколько дней мы с радостью узнали, что Гитлер попросил Рундштедта занять место главнокомандующего Западным фронтом. Положение по-прежнему оставалось безнадежным, но зато с нами опять был фельдмаршал.
Когда фельдмаршала фон Рундштедта спросили, почему он вернулся, понимая, что Германия находится в абсолютно безнадежном положении, он ответил: «Мой долг солдата не позволил мне отказаться в момент наибольшей опасности. Кроме того, я знал, что войска с сожалением восприняли мою отставку, и понимал, что объединение командования сначала под руководством фон Клюге, а затем под руководством фельдмаршала Моделя не может привести ни к чему хорошему».
Великие солдаты Британии, Америки, Франции и других стран прекрасно понимали Рундштедта. Если страна находится в опасности, командующий будет действовать именно так, как это сделал фельдмаршал фон Рундштедт. История хранит подобные примеры. Все, кто хорошо знал Рундштедта, могли подтвердить, что он никогда не страдал честолюбием. В 1940 году ему присвоили звание фельдмаршала, самое высокое звание, до которого только может дослужиться солдат. За долгие годы службы у него накопился «сундук орденов». Он мог мирно доживать свой век в тишине и покое, не взваливая на себя никакой ответственности.
Рундштедт часто подчеркивал, что ситуация осложнилась с начала Русской кампании и уже в 1943 году ничего нельзя было изменить. Солдаты высоко оценили поступок своего главнокомандующего; он не оставил их в тяжелом положении, когда все вокруг стало рушиться. Счастлива та страна, в которой есть люди, готовые служить не за награды!
Перед отставкой Рундштедта в начале июля 1944 года я просил перевести меня из штаба командования Западного фронта. В то время Верховное командование отказало мне в переводе. Но теперь, в начале сентября, на мое место был назначен генерал Вестфаль, способный офицер с огромным опытом ведения войны в Африке и в Италии. Поначалу я командовал корпусом, а затем армией на Западном фронте. Мы с Рундштедтом оба сожалели о случившемся, но никто не мог отменить приказ Гитлера.
5 сентября фельдмаршал приехал в Аренберг, расположенный неподалеку от Кобленца. Офицеры и солдаты радостно приветствовали своего старого главнокомандующего. Новый начальник штаба генерал Вестфаль подробнейшим образом проинформировал Рундштедта о состоянии дел.
Позже Рундштедт изложил на бумаге свое мнение о ситуации на Западном фронте:
«Как теперь, в начале сентября, могли бы действовать союзники? Основная линия наступления шла из Нормандии от Парижа и Ахена через Рур на север Германии до Берлина. Таким образом, центр тяжести падал на Северную, а не на Южную Германию.
Британцы наступали через Бельгию, Нижний Рейн в направлении северного побережья Германии. Французы вместе с незначительными американскими силами двигались к Эльзасу, в сторону Южной Германии. Что предпримут теперь основные американские ударные силы? Будут ли они взаимодействовать с южной группой союзников в направлении Франкфурта или с британцами в направлении Ахен–Рур– Берлин? Я полагаю, что при подходе к немецкой границе большая часть американских сил двинется в северо-восточном направлении до линии Трир–Ахен, а затем на Кельн и через Рур на север Германии.
Как показали дальнейшие события, я оказался совершенно прав. Я всегда предполагал, что союзники сделают все от них зависящее, чтобы опередить русских и первыми войти в Берлин. Они должны были сделать это из уважения к «западным идеалам». Русские не должны были продвинуться слишком далеко на Запад. Не берусь решать, какие политические махинации лежали в основе подобных действий».
Это мнение Рундштедта в отношении оперативного плана союзников осенью 1944 года вызывает особый интерес. После войны британский, американский и французский Генеральные штабы и военные писатели всесторонне исследовали этот вопрос. Похоже, что фельдмаршал Монтгомери мыслил как Рундштедт.
А вот что говорил Рундштедт относительно того, что может произойти в сентябре с немцами:
«Основная задача командования Западного фронта в начале сентября 1944 года состояла в том, чтобы прекратить отступление и стабилизировать фронт. Обычное вмешательство Верховного командования позволило только частично решить эту задачу. Голландию, точнее ту часть ее территории, которая находилась в остром правом углу основного фронта, следовало удержать любой ценой, пусть и оставив большую часть страны, из которой систематически отводились войска.
19-й армии пришлось удерживать свои позиции, поскольку Гитлер отдал приказ о совершенно бессмысленном наступлении 5-й танковой армии в направлении плато Лангр [41], в тыл американцев.
19-я армия, по возможности быстро, должна была захватить линию западные склоны Вогезов–Бельфор, провести реорганизацию и оказать ожесточенное сопротивление во взаимодействии с 1-й армией, располагавшейся севернее в Лотарингии. Однако часть имевшихся в наличии танковых сил была не готова к наступлению. В то время танки должны были находиться в резерве за линией фронта для подготовки контрнаступления и большая часть танков сосредоточивалась восточнее Ахена, где позже в них серьезно нуждались.
Что касается оборонительных сооружений, то коротко остановлюсь на так называемом «Западном вале». Особенно неблагоприятным был южный сектор. Следовало бы вовремя построить оборонительную линию от западных склонов Вогезов до Бельфора. Она существовала только на карте. Мец сыграл в дальнейшем ту же жалкую роль, что и крепости на французском побережье. Надо было вовремя от них отказаться, а такого решения так и не было принято. Они съедали все больше и больше сил, но были не в состоянии удержать противника.
Ничего не было сделано для защиты Рейна. На работах по укреплению «Западного вала» гауляйтеры Восточной Пруссии использовали труд гражданского населения. Это был «мартышкин труд»; «Западный вал» не отвечал требованиям современной войны. Лучше бы вместо этого построили оборонительные сооружения на восточном берегу Рейна и стратегические плацдармы на западном берегу. Рейн не так-то просто оборонять, особенно с точки зрения артиллерии. Когда мы начали воевать, было уже слишком поздно что-то делать.
Из этого следует, что с военной точки зрения надо было как можно дольше упорно сопротивляться, чтобы получить выигрыш во времени. Следовало в нужный момент самим отвести войска за Рейн, а не так, как случилось, после почти полного уничтожения всех дееспособных передовых частей. И все ради того, чтобы «удержать каждый метр завоеванной земли!».
В начале сентября 1944 года, когда фельдмаршал опять принял командование на Западе, фронт проходил следующим образом: Остенде-Антверпен–Маастрихт–Льеж–государство Люксембург–Мец–Нанси. Далее на юг до Бельфора был открытый сектор. Этот сектор должна была занять 19-я армия, но в это время она еще сражалась на Западе.
В распоряжении командования Западного фронта находились две группы армий: группа армий «Б» под командованием Моделя, в составе 15-й армии, парашютной дивизии и 7-й армии, и группа армий «Г» под командованием Блашковица, в составе 1-й и 19-й армий.
Внутренняя разделительная линия между этими группами армий шла от Музона через Витбург до Андернаха на Рейне. В состав групп армий входили боеспособные дивизии, готовые для участия в боевых действиях, но имелись «дивизии», которых, по сути, больше не существовало. Царил страшный беспорядок, обычный в тех случаях, когда противник заставляет отступать все дальше и дальше. В этом не было вины армий.
Армия, которая отступает в нужный момент, спокойно и методично, экономя силы, никогда не ослабнет. Отступление плохо сказывается на поведении и моральном состоянии солдата только в том случае, если он чувствует, что отступление проходит спонтанно, без заранее обозначенной цели. Основная причина царившей неразберихи заключалась в невыполнимом требовании: «Стоять насмерть!» Солдаты сражались до тех пор, пока не попадали в окружение, и тут в последний момент поступал приказ: «Прорвать окружение!» Огромные потери в людских и материальных ресурсах окончательно подорвали веру в Верховное командование.
Неудивительно, что в этом своего рода сражающемся отступлении вскоре обнаружились признаки
