Полоний. Вы меня знаете, милорд?
Гамлет. Отлично. Вы рыбный торговец.
Полоний. Нет, что вы, милорд.
Гамлет. Тогда не мешало б вам быть таким же честным.
Полоний. Честным, милорд?
Гамлет. Да, сэр. Быть честным, по ходу вещей, значит быть единственным из десяти тысяч.
Полоний. Это совершенная истина, милорд.
Гамлет. Уж если и солнце приживает червей с собачиной, была бы падаль для лобзаний… Есть у вас дочь?
Полоний. Есть, милорд.
Гамлет. Не пускайте ее на солнце.[32] Зачать — благодатно, но не для вашей дочери. Не зевайте, приятель.
Полоний
Гамлет. Слова, слова, слова.
Полоний. А в чем там дело, милорд?
Гамлет. Между кем и кем?
Полоний. Я хочу сказать, что написано в книге, милорд?
Гамлет. Клевета. Каналья сатирик утверждает, что у стариков седые бороды, лица в морщинах, из глаз густо сочится смола и сливовый клей и что их распирает от маломыслия, сопряженного со слабостью ляжек. Всему этому, сэр, я верю легко и охотно, но публиковать это считаю бесстыдством, ибо сами вы, милостивый государь, когда-нибудь состаритесь, как я, ежели, подобно раку, будете пятиться назад.
Полоний
Гамлет. Куда, в могилу?
Полоний. В самом деле, дальше нельзя.
Гамлет. Не мог бы вам дать ничего, сэр, с чем расстался бы охотней. Кроме моей жизни, кроме моей жизни, кроме моей жизни.
Полоний. Желаю здравствовать, принц.
Гамлет. О, эти несносные старые дурни!
Полоний
Розенкранц
Гильденстерн
Розенкранц
Гамлет
Розенкранц
Гильденстерн
Гамлет
Розенкранц
Гамлет. Значит, вы где-то на полдороге к талии или в самой сердцевине ее