— А? — Дикон поднял голову, заметил Криспина и показал на него пальцем.
— Что происходит, мастер Дикон? Что за крики?
— Да этот мальчишка, — ответил Дикон, указывая вслед пареньку, — сказал, что на сегодня всякая работа запрещается.
— Запрещается на сегодня? А с чего вдруг?
— Он сказал, что было покушение на жизнь короля и его величество укрылся в Вестминстере.
Глава 10
Путь Криспина лежал в «Кабаний клык», закрыт он или нет. Криспин знал, что Гилберт его впустит.
Джек упросил оставить его дома. Криспин понимал его состояние: парень слегка напуган и в растерянности не знает, что предпринять. Джек проведет день за уборкой их маленькой комнаты, и Криспина это устроило.
Улицы были непривычно пусты. Торговцы стояли в дверях своих лавок, бессильно глядя по сторонам. Группка философов собралась у жаровни и, качая головами, обсуждала новость. Невысокий мужчина с залысинами отирался возле их кружка. Когда собеседники начали горячиться, он подошел поближе.
— Ленни! — позвал Криспин коротышку.
Тот ругнулся, изо рта у него вырвалось облачко пара. Мужчины мельком взглянули на Ленни, но этого хватило: он перестал быть невидимкой.
Ленни трусцой подбежал к Криспину, покачивая головой, которую обыкновенно втягивал в плечи, совсем как стервятник. Криспин предполагал, что привычку эту он приобрел от долгого сидения в тюремных камерах.
— И зачем это вы мне всю игру испортили, мастер Криспин?
— Ты же не хочешь снова оказаться в тюрьме, а, Ленни? На этот раз ты мог наверняка лишиться руки.
— Вы же не упрячете старика Ленни снова за решетку, добрый господин? Неужто, трех раз недостаточно?
— Так пусть четвертого не будет. Вряд ли получится заморочить шерифу голову настолько, чтобы он не отнял у тебя в наказание руку. Тебе мало потери уха?
Ленни потер шрам на месте ушной раковины, прикрытый длинными тонкими волосами.
— А как такому человеку, как я, зарабатывать себе на жизнь, я вас спрошу? Я почти ни на что не годен, и это правда.
— Бери пример с меня. Ведь я все же нашел себе новое ремесло.
— Ну, вы — это вы, не так ли? — Ленни потер подбородок с трехдневной щетиной, глаза его сверкнули. — А у вас не найдется какой-нибудь работенки для старика Ленни?
— Не сейчас. Ты так и живешь рядом с «Чертополохом»?
— Меня там можно найти.
Криспин поразмыслил.
— Может, у меня и будет что-то для тебя. Ты ведь знаешь моего слугу Джека?
— Встречались раз или два.
— Он может зайти к тебе и принести от меня записку.
— И фартинг?
— И фартинг. Видишь? Не так уж и трудно заработать на жизнь честным трудом.
Ленин улыбнулся, обнажая почерневшие зубы, и затрусил прочь вдоль сточной канавы.
Криспин пронаблюдал, как он исчезает в серой лондонской дымке, почувствовал упирающиеся в бок стрелы и вспомнил о мастере по изготовлению стрел, с которым ему нужно было поговорить. Звали его Эдвард Пил. Криспин хорошо знал его по своей прежней жизни при дворе, в те дни Криспин постоянно охотился на оленей в королевском парке вместе с другими придворными. Пил делал самые лучшие, самые прямые стрелы. И на каждую ставил свое клеймо, которое Криспин увидел на древках обеих стрел. Также мастер ставил метку владельца стрелы. Все предельно просто: Пил узнает метки и изобличит Майлза.
Но для разговора с Пилом надо пробраться во дворец. Он, разумеется, проберется, как делал это и раньше, хотя задача не из легких. Во-первых, Криспину запрещено появляться при дворе. И во-вторых, из- за покушения на жизнь короля Вестминстерский дворец будет запечатан надежнее бочки французского вина.
При мысли о короле Криспин невольно спросил себя, насколько серьезным было покушение. Аббат Николас наверняка знает.
Криспин посмотрел на лежавшую впереди Гаттер-лейн и облизал губы. «Кабаний клык». находился поблизости, за углом, а до Вестминстера было идти и идти, мучаясь от жажды.
Криспин чертыхнулся.
Дело прежде всего. Он должен узнать, что случилось с королем.
Улицы вокруг Вестминстерского аббатства и Вестминстерского дворца бурлили. Солдаты сновали повсюду как муравьи и столь же беспорядочно. Они трижды останавливали Криспина со словами «какое у тебя дело?», прежде чем он сумел добраться до ворот аббатства.
Криспин позвонил в колокольчик. Пришлось ждать дольше обычного, пока появился монах и открыл ворота. Монах был незнаком Криспину, но отвел его в пустую комнату аббата, подал вина и торопливо вышел, оставив сыщика в одиночестве разглядывать разноцветные пятна света, падавшие на стол аббата через витражное окно.
Очень скоро дверь отворилась и в комнату поспешно вошел аббат.
— Прости меня, Криспин. Как ты понимаешь, день сегодня трудный.
— Да. За сведениями по этому самому делу я и пришел.
— Хорошо. Вино, я вижу, у тебя есть. Я и себе налью. Прошу, садись.
Аббат Николас повозился с графином, наливая себе вина, и припал пересохшими губами к бокалу. Горло с седой щетиной, оставшейся после торопливого бритья, двигалось при каждом глотке. Аббат плавно переместился к своему креслу, устроился на подушке и посмотрел на гостя.
— Тревожное утро.
— Не то слово.
В комнате наступило молчание, прерванное Николасом, который то ли вздохнул, то ли фыркнул.
— Король, слава Богу, в добром здравии. Спасибо, что поинтересовался.
Сардоническое выражение лица Николас спрятал за бокалом. Да, он, Криспин, не спросил. Ему, собственно, было совершенно наплевать на здоровье Ричарда, но разбирало любопытство.
— Его, значит, не убили?
Николас поднял руку. Благословляя? Призывая помолчать?
— Ты все же не должен так явно демонстрировать свои изменнические настроения.
— Разве спросить, не умерли король, — измена?
Поблекшие от времени глаза добродушно посмотрели на Криспина.
— Для тебя — возможно.
Криспин повертел в руках пустой бокал.
— Что случилось?
— Покушение было совершено ранним утром, когда его величество совершал прогулку в саду вместе со своими советниками.
— Не продолжайте. Стрела?
Глаза аббата расширились, вино блеснуло на приоткрытых губах.
— Как ты узнал? — прошептал он.
Криспин пожал плечами. Он поднялся, подошел с бокалом к столику, взялся за графин с вином, но передумал и лишь оставил там бокал. Повернулся к аббату. Тонзура монаха переливалась разноцветными пятнами света, лившегося сквозь витражное окно.
