У древней религии были и другие удобные свойства. Например, человек никогда полностью не разлучался с мертвыми. Как только жрецы донесли радостную весть, что Аменхотеп был признан царем подземного царства, царица Тиу возобновила контакт со своим умершим мужем. Теперь в каждую годовщину его смерти и в день памяти мертвых она могла устраивать поминальные пиры в прекрасном погребальном храме, где на празднике присутствовала и его «ка», в окружении друзей, живых и мертвых.
Для египетской религии характерны были обряды с частым посещением могил. В некрополе, где были похоронены менее знатные люди, – с его погребальными палатками, с могилами, украшенными цветами и пальмовыми листьями, и с корзинами, наполненными дарами для умерших – едой, питьем и мазями, – было весело, как на ярмарке. Жизнерадостное настроение усиливалось благодаря песнопениям и молитвам, а также родственникам, которые собирались у дверей склепов и рассказывали семейные новости или просили совета у тех, кто находился внутри. Мертвые принимали участие в обсуждении всех семейных проблем. Нередко важные дела и любовные послания записывались клинописью на чашах, наполненных едой, которые оставляли у входов в захоронения, чтобы они наверняка привлекли внимание умерших.
Должно быть, царица Тиу написала немало писем своему могущественному супругу в беспокойные месяцы, последовавшие за его смертью.
Она осталась в Фиванском дворце. Существуют некоторые свидетельства, что после смерти мужа она исполняла обязанности дополнительного регента при Эхнатоне. Разумеется, она максимально старалась послужить его интересам в Фивах. Судя по тому, как часто ее изображали вместе с сыном и Нефертити, ее влияние на Эхнатона оставалось сильным. А на заднем плане должен был стоять Ай со своей женой, няней Тиу.
Теперь, когда умер Аменхотеп, они остались единственными членами царского кружка. Они были приверженцами Эхнатона, его учениками, его единственными доверенными лицами – его мать, его жена и родители его жены незнатного происхождения.
Эта маленькая группа смело смотрела в лицо Египту, который становился все более агрессивным, и они знали источник этой агрессии – им был Великий храм Амона в Фивах.
Как чувствительный человек, Эхнатон не мог не заметить нарастающей враждебности. Должно быть, когда он возвращался в Амарну, ему казалось, будто он убегает. Он осознал, что жрецы Амона по-прежнему держат Египет в руках. Как всегда, богатые и сильные, они собирали с людей еще большую дань и искусственно разжигали недовольство молодым царем и его новым городом Солнца.
Эхнатон должен был понять, что средний египтянин не видел достоинств его упрощенной веры. Она предлагала лишь неосязаемое: великодушие, доброту и любовь, которые, подобно солнцу, давали все, не требуя ничего взамен. Эхнатон находил это достойным восхищения. Он надеялся, что, вознося молитвы богу солнца, люди станут добрее и великодушнее.
Однако его простая вера не затронула египтян, привыкших во всем зависеть от богов. Она не сопровождалась пышными зрелищами, торжествами и публичными спектаклями, которые превращали поклонение Амону в бесконечный праздник. В ней не было золотых идолов, чудес, не исполнялись магические обряды. Она не несла ни угроз, ни ужаса.
Египтянам трудно было принять такую религию.
Ее не приняли в Фивах. Об этом позаботились жрецы Амона. Во время визита Эхнатона в старую столицу они даже могли попытаться повлиять на него.
Вернувшийся в Амарну Эхнатон был очень зол.
Незамутненное счастье первых семи лет было грубо прервано. Ему пришлось признать, что в Фивах против него ведутся интриги, и этот факт очень его расстроил.
Но у него была и еще одна, личная причина для расстройства. Нефертити перестала быть его «богиней счастья». На ее чело легла печать горя, поскольку мольбы Эхнатона Атону, просившего долгих дней жизни для своих детей, оказались безуспешными. Почти одновременно со старым царем умерла Мекетатон, их вторая дочь. Ей было шесть или семь лет. Ее маленькое мумифицированное тельце было первым, положенным в царскую гробницу в новой Долине царей в Амарне.
Среди прочего в развалинах Амарны была найдена глиняная табличка с именем Мекетатон, из чего можно сделать вывод, что маленькие принцессы Амарны получали определенное образование, их готовили к тому высокому положению, которое они со временем должны были занять.
Теперь уже Нефертити, в венке из васильков, красавки и листьев оливы, несла к могиле погребальные гирлянды из маков, посыпала свою очаровательную головку пеплом, а величайший царь в мире смотрел на льющиеся из ее глаз слезы и ничем не мог ей помочь.
Рождение у Нефертити еще двух дочерей завершило «гирлянду» амарнских принцесс. Сетепенатон и Бактатон родились в 1359-м и 1357 годах до н. э. Все они были названы в часть бога солнца. Но тень горя уже никогда не сойдет с нежного и выразительного лица Нефертити. Горе ощущается в знаменитом бюсте, найденном в Амарне, для которого она позировала известному скульптору Тутмесу, приблизительно в то же время, когда произошли обе смерти: любимого свекра и дочери. Ей было двадцать пять или двадцать шесть, но она уже пережила больше, чем большинство женщин за всю свою жизнь.
Она была все той же Нефертити, воплощением красоты и любви, но детский взгляд ушел навсегда. Большие чистые глаза могли предвидеть будущее с его ненавистью и враждебностью, которые с этих пор будут постоянно преследовать амарнских мечтателей, поскольку вскоре после этих событий (некоторые считают, что перед ними) Эхнатон предпринял крестовый поход, разрушивший их совершенный мир.
Царь издал ультиматум. Все старые ложные боги должны быть отменены. И кроме того, конец Амону! Основные храмы Амона должны быть опустошены и разрушены, его жрецы распущены, их богатство конфисковано и отдано Атону. Поклонение всем богам, кроме Атона, запрещалось.
За сокрушительным эдиктом последовали еще более сокрушительные действия. В храмы Амона были посланы войска, их жрецы были выставлены на улицу, золотые статуи Амона расплавлены, а богатства сотен храмов Амона конфискованы и перевезены в Амарну. Затем, в порыве разрушительной страсти, он приказал сотням каменщиков разбить все статуи Амона и стереть его имя по всей стране, где бы оно ни было написано, вплоть до могильных плит.
Уничтожение имени приравнивалось к смерти его хозяина. Эхнатон приказал убить главного бога Египта.
Перевод иероглифических надписей всегда вызывает споры. Так и сообщения об этом приказе Эхнатона определенно не согласуются между собой. Некоторые авторитетные ученые считают, что он совершил непростительный грех (как это расценивалось в то время), повелев убрать все имена Амона, даже в тех записях, где это имя было частью имени его отца Аменхотепа (он был назван в честь Амона). Другие, не менее уважаемые ученые отрицают этот акт вандализма и святотатства и настаивают на том, что он производил ограниченные разрушения имени запрещенного бога.
Внезапно Эхнатон, мирный царь и учитель любви, превратился в воина. Но на войну его подвигну-ли не мирские причины. Он развязал религиозную войну. Бросив вызов старым богам, их жрецам и их власти, он противопоставил свой огромный авторитет их авторитету, свою веру – вере в Амона. Он не сдастся, пока не изгонит из Египта всех богов, за исключением Атона, свое единственное божество, источник света всей своей жизни.
В Египте начались беспорядки. Одна Амарна осталась незатронутой возмущенным кипением других городов. Поодиночке и небольшими отрядами обозленные и лишенные духовного сана жрецы Амона начали собираться в Фивах, готовя возмездие. Между ними и торжествующими жрецами Атона началась открытая война. В своих проповедях сторонники Амона объявили учение Эхнатона источником всех человеческих преступлений. «Амарнская революция» была нападением на всех древних богов, но всем была известна ее истинная причина – личная ненависть царя к Амону.
Этим декретом возлюбленный Нефертити, поэт-мечтатель, царь и мистик превратил себя в самого ненавистного человека в Египте.
Ввиду явного возмущенного отношения современников к Эхнатону и Нефертити как к источнику несчастий следует принять во внимание и мнение современных ученых.
Бристед, который проявлял особый интерес к амарнскому периоду и к «не имеющей себе равных религиозной революции» Эхнатона, считает его «первой личностью в человеческой истории… далеко обогнавшей свой век… он исповедовал идеалы и проявлял намерения, сделавшие его наиболее
