В эти дни развернулась самая настоящая танковая баталия в Ведьмином Котле под Рыцарским Мостом. Мы одержали победу только благодаря тому, что наши танки и противотанковые орудия оказались мощнее британских. Бронетанковые части противника были разбиты, а проиграв танковое сражение, британцы потеряли и Тобрук.
Когда Ричи лишился своих танков, он понял, что южноафриканцы и 50-я дивизия на прибрежной дороге в конце рубежа Газалы оказались в опасности, и отозвал их. 50-я дивизия прошла через пустыню и прорвалась в Тобрук через наши боевые порядки, и, хотя она понесла тяжелые потери, боевой дух не утратила.
Южноафриканцы вечером 14-го и днем 15 июня почти без потерь проскочили по трем дорогам к прибрежному шоссе. Мы послали войска и танки к насыпи и перерезали дорогу, но многим частям противника удалось прорваться в Тобрук по бездорожью ближе к побережью.
Как догадался потом Роммель, Окинлек пытался избежать второй осады Тобрука. В его планы входило занять крепость и удержать Роммеля на расстоянии, используя тактически выгодные позиции к югу и юго- востоку от тобрукского периметра и опираясь на войска, занимавшие эти позиции, и подвижные подразделения, базировавшиеся на обороняемой местности.
После захвата нами рубежа Газалы Окинлек, по всей видимости, приказал своим войскам задержать нас на линии Акрома – Эль-Адем и далее к югу и во что бы то ни стало предотвратить окружение крепости. Окинлек отказался от намерения нанести контрудар после перегруппировки войск и получения подкреплений из Сирии (штаб 10-го корпуса и Новозеландская дивизия) – Роммель очень сожалел, что ничего не может сделать, чтобы не допустить их прибытия. А тем временем Окинлек строил оборонительные позиции на египетской границе.
Тобрукский гарнизон был усилен четырьмя-пятью пехотными бригадами плюс пехотные танки и артиллерия – но, как нам удалось узнать, ее было явно недостаточно.
Командование крепостью принял на себя генерал Клоппер из южноафриканской 2-й дивизии. Его собственные 4-я и 6-я бригады и сводная бригада 1-й дивизии Пиенаара заняли оборону в секторе к западу от Тобрука от моря до эль-адемской дороги. 6-я бригада была на крайнем западе, 4-я – ближе к южному флангу. Они прикрывали сектор, который в 1941 году, когда австралийцы заняли Тобрук, Роммель непрерывно атаковал.
К востоку от южноафриканцев теперь стояла 11-я индийская бригада (бригадный генерал А. Андерсон), удерживавшая сектор, который меня особенно интересовал – поскольку в этот раз мы собирались начать штурм крепости со стороны Эль-Дуды, где в ноябре прорвались британцы и где Роммель тоже планировал атаковать.
15 июня, как раз в тот день, когда Клоппер принял командование Тобруком, наша танковая разведгруппа, возглавляемая ротмистром Хохмейером и под личным контролем Роммеля, подошла к Сиди- Резей. Лис Пустыни добавил последний штрих к своему плану штурма.
Тобрук стал для него навязчивой идеей. Уже больше года мечтал он завладеть этой крепостью, хотя ему приходилось участвовать и в других операциях. Он утверждал, что не сможет взять Египет, имея у себя в тылу непокоренный Тобрук. Его тщательно разработанный план штурма в ноябре был сорван операцией «Крестоносец». Но сейчас он вновь завладел инициативой и намеревался осуществить этот план в точности, как он был задуман, используя все имеющиеся у него силы.
Я вновь оказался на знакомой мне территории к югу от Эль-Адема, и Роммель постоянно появлялся в наших рядах, такой же коренастый и целеустремленный, и вел себя точно так же, как и тогда, когда я работал с ним.
Артобстрелы и самолеты противника превратили нашу жизнь в ад. Разнообразие внесла атака нашей боевой группы из 15-й танковой дивизии. Британцы при поддержке танков держались стойко. Наши друзья из 21-й дивизии прислали боевую группу для атаки на индийцев в Сиди-Резей, но их остановили артобстрел и бомбардировка. Пока 90-я легкопехотная дивизия шла к Эль-Адему, большая часть 21-й дивизии вновь двинулась по долине к Сиди-Резей и на следующий день взяла его.
В течение ночи защитники Эль-Адема (29-я индийская бригада под командованием бригадного генерала Д.В. Рейда) были выбиты оттуда, как я полагаю, к большому разочарованию Окинлека, который собирался подбросить им подкрепления, чтобы они смогли продержаться. Теперь судьба гарнизона Тобрука была решена.
Итак, 17-го числа я вновь увидел мечеть в Сиди-Резей, где я был ранен и где южноафриканцы подверглись такому сокрушительному разгрому. В тот день произошел еще один ожесточенный бой. Роммель бросил сотню танков против 4-й британской бронетанковой бригады и разгромил ее; уцелело лишь двадцать британских танков. Британские бронетанковые части откатились почти до Гамбута, оставив Тобрук на произвол судьбы.
И вот я вижу знакомую высокую угловатую командную машину – «мамонт», который двигался по склону у Эль-Адема, и Роммеля, восседавшего на нем в своей привычной позе. Он сказал:
– Щит, который должен был прикрывать уязвимую восточную сторону крепости, уничтожен. Мы выиграли первый раунд в битве за ближайший оборонительный пояс Тобрука. Надо этим немедленно воспользоваться. Крепость будем штурмовать всеми имеющимися силами.
Глава 28
Тобрук разгромлен
Июньские дни 1942 года в пустыне были очень жаркими, а ночи и рассветы холодными. Но мне показалось, что ни одна ночь не была такой холодной, как ночь с 19 на 20 июня. Или, может быть, причиной этого было сдерживаемое волнение, от которого меня частенько бросало в дрожь? Ночь прошла спокойно, если не считать отдельных разрывов снарядов. Но через несколько часов здесь должен был начаться сущий ад.
В небольшом сухом русле у Эль-Дуды тихо совещались группы пригнувшихся людей, закутанных в шерстяные одеяла. Если и велась какая-либо беседа, то делалось это шепотом, как будто противник, находящийся, наверное, в нескольких километрах, мог нас подслушать. Но какими бы ни были эти разговоры, они казались пустячными и не к месту – обычное дело для бесед перед сражением.
Рядом с каждой группой – это были саперы и штурмовые пехотные группы – лежало оружие и другие необходимые вещи, приготовленные днем: взрывчатка, гранаты, миноискатели, резаки для проволоки, огнеметы, дымовые шашки, пулеметы, боеприпасы.
Оставалось несколько минут до времени «Ч». Несколько минут для последних раздумий перед боем – особенно для тех из нас, кто в апреле-мае принимал участие в неудачном штурме этой проклятой крепости.
Сейчас я был настроен более оптимистично, чем тогда, когда мы стояли в секторе Пиластрино – Медавва в прошлом году. Может быть, причиной тому было то, что мы наконец оседлали удачу? Или то, что мы понимали – а фактически знали, – что оборона Тобрука сейчас слабее, чем в 1941 году. Или то, что, хорошо изучив тобрукский фронт, я считал Эль-Дуду наилучшим плацдармом для наступления?
Я в мыслях вернулся в начало апреля 1941 года, когда Роммель во время объезда этого сектора приказал мне возглавить ночной разведывательный дозор. Хундт, опытный офицер из 5-й легкой дивизии, и я (каждый в сопровождении трех солдат с миноискателями) обследовали позицию, которую мы занимали теперь, и местность впереди нее. Через несколько часов мы пробрались к передовым окопам. К нашему удивлению, они оказались пустыми. Перед рассветом мы отползли севернее, параллельно дороге на Бардию. Роммель очень заинтересовался моим отчетом, но не был тогда готов разработать наступательную операцию на этом участке фронта. Но ценность той разведки заключалась в том, что теперь я хорошо знал эту местность.
– Приготовиться! – Команда была быстро передана по всей передовой.
Только что миновала полночь. Погашены сигареты, слышно бряцанье поднимаемого оружия, и повсюду вырастают темные фигуры. Мы погрузились в машины и осторожно подъехали поближе к нашей цели. Высадившись, мы последние несколько миль прошли пешком, напряженно всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Немного правее на небосводе сияла Полярная звезда, помогавшая мне ориентироваться.
Мы включили миноискатели, но мин не обнаружили. Ракушки – свидетельства давно минувших веков, когда эта пустыня была дном Средиземного моря, – предательски хрустели под ногами.
