Открытая педагогика

«Вы должны слушать педагога не головой, а всем организмом».

И, наконец, — о самом интересном. Я имею в виду понятие Додина об игре, о «работе-игре», о диалектической связи правды и игры, о введении в этот конгломерат магического «если бы» Станиславского. Это, с моей точки зрения, самое оригинальное в методике Л. А. Додина, в его взгляде на творческий процесс.

ВЕЧЕР ВТОРОЙ

Более пестрый по характеру показанных заданий.

Сперва были показаны несколько зачинов, в том числе — зачин «Частушки». «Частушки» эти были несвободны, несамостоятельны, иллюстративны.

Л.А.: «Чувство в них неполное, а юмор приблизительный».

Затем было проделано массовое упражнение «ТЕЛЕФОНЫ».

Л.А.: «Эстрадность. Общее место. Поведение не индивидуализировано. Если это зарисовка, то она не остра, а если это действие от себя, то оно не искренне».

Андрей Р. показал этюд «Установка телефона».

Л. А.: «Нет внутреннего текста. Должны же быть какие-то мысли у человека во время любой работы. Нужно вспомнить и сконцентрировать обстоятельства».

Из педагогической тактики Додина

Студент в ответ на одно из замечаний Л. А. сказал:

— Понятно.

Л.А.: «Что значит «понятно»? Не говорите сразу «понятно», это слишком легкое понимание. Обдумайте, и тогда поймете. Вещи, о которых я говорю, непростые. Странно, если вам сразу все понятно…»

Такая реакция Л.А. мне показалась любопытной. Во всяком случае, здесь своя определенная логика взаимоотношений со студентами. Я бы назвал ее логикой исключительно требовательных и острых отношений.

Звери и птицы

Студенты показывали птиц.

Л.А.: «Марабу не чистит перья, а съедает крошки в перьях». (Это, мол, не абстрактный ритуал птицы на основе инстинкта, а целенаправленная работа, то есть осмысленное и конкретное действие.)

— Каким клювом вы чистите перья?

— Воображаемым.

— Но ведь он начинается от вашего живого рта. Артист может попробовать любой бред, но этот бред должен быть конкретен.

— Где брать сведения о животных? Можно из книг но биологии или, скажем, по птицеводству или звероводству?

— Да, это полезно, но, тем не менее, книга никогда полностью не заменит жизнь, она может только уточнить собственные наблюдения, собственные пробы, собственные творческие попытки. Возможна и такая последовательность работы: сначала книги — потом пробы, но все равно должна быть связь с практикой. Зная все, изучив все по книге, надо, тем не менее, пробовать собой (это было подчеркнуто Л.А.: пробовать собой).

Л.А. предложил студентам сделать массовое упражнение «Птичий двор». Вспомнить птичий двор, выбрать себе птицу, вспомнить структуру птичьего тела, логику физической жизни птицы.

— Если вам сидя неестественно вспоминать — вставайте, — сказал он.

Студенты, разумеется, встали, но тут же один получил замечание за то, что, вставая, порвал процесс жизни в себе.

— Нужно вставать, продолжая воспоминание.

Возник массовый этюд: птицы ходят, едят, пьют, засыпают, просыпаются, снова кормятся… Потом Л.А. ввел обстоятельство: дождь.

Немногое, честно говоря, получилось в этом упражнении у студентов. Может быть, потому, что они не знали, каких именно птиц пробовать, может быть, они поторопились. А вот засыпание птиц, к примеру, получилось. И еще когда птицы бегали под дождем, — возник живой ритм… Л.А. сказал, что нужно съездить в совхоз посмотреть птиц.

Дальше следовала очень важная мысль:

— Все-таки вы показываете, вы делаете для кого-то, а исследовать, проверять и пробовать надо для себя… Другого обманешь, а себя нет. Если человек делает для себя, то обман исключается, мы ведь себя не обманываем…

Сено

Игорь Н. начал делать этюд «Сено». Л.А. остановил. Причина: работа не может быть вне мысли, вне внутренних текстов. Дальше пошли конкретные замечания, например:

— Важно точно выполнять детали, общие для всех в данной работе, но особенно важно найти индивидуальное проявление человека в этом действии.

О том моменте, когда студент поднимает сено на вилы и несет через двор: «Главное тут не добежать, а удержать сено на вилах».

Еще Л.А. повторил свою мысль, высказанную на прошлом уроке.

— Когда ты что-то сделал хорошо, у тебя возникает «подпрыг чувства». То есть, опять же каждое последующее действие возникает на энергии удовольствия или неудовольствия от совершения предыдущего.

Корректируя этюд «Сено» для того, чтобы проверить напряжение в ногах и дыхание, Л.А. велел студенту на вытянутых руках поднимать другого студента: «Любое движение начинается с пятки. Одно движение переливается в другое. Ничего нельзя начинать с нуля и ничто нельзя заканчивать точкой. Пусть — многоточие…»

«О бренности» и «Раскольников»

После этих этюдов по цепочкам физических действий, взятых из классической литературы — по Чехову и Достоевскому — Л.А. впервые попросил студентов обсудить увиденные работы.

Забегая вперед, скажу, что «Раскольников» ему понравился. Однако он заметил: «Комнату Раскольникова Достоевский знает лучше, чем мы знаем свою комнату, и в ней должно быть интереснее, чем в своей».

Эта мысль возникла у Л.А. полемически, в ответ на оправдания Андрея Р. после этюда «Установка телефона». Андрей тогда говорил:

— Лев Абрамович, я ведь в своей комнате, я ее так хорошо знаю, что не обращаю внимания на мелочи, не воспринимаю ее в деталях!

— Ну, и что в этом хорошего? Да, мы свою комнату не знаем. А Достоевский комнату Раскольникова знает досконально, и значит, это важно и для самого Раскольникова.

В целом Л.А. похвалил Юру К. за «Раскольникова» — за общую логичность, а вот Андрею сказал, что в этюде по Чехову не разгадана логика человека, готовящегося к еде, что Андрей в чеховскую логику не попал.

— Правда, коротенький рассказ Чехова в этом смысле труднее, так как в нем не написаны обстоятельства, тогда как у Достоевского обстоятельства объяснены подробно…

…ЛЕТОПИСИ Игоря Н., Наташи К., Антона К., Андрея Р. Эти остроумные, хорошие летописи, к сожалению, не получились — студенты были зажаты.

Из педагогической тактики Додина

Даниил П. собирался показать фрагменты своего режиссерского «взгляда», но Л.А. возмутился —