Письмо это вряд ли найдет адресата:пишу наугад, отдаю наугад.Ведь если бы письма ходили из ада,то что бы тогда это вышел за ад!Но если не верить, что ты на свободе,что Витька наш жив, — так уж лучше в петлюЯ очень люблю тебя, милый Володя!Ты слышишь, Володенька: очень люблю.В бараке у воздуха вкус керосина.Твержу по ночам себе: брось, откажись!Ты тысячу раз поддавалась насильюи тысячу раз помышляла на жизньи все же жива. При таком оборотеимеешь ли право на мужа, семью?Но я же люблю тебя, милый Володя!Ты слышишь, Володенька? Очень люблю.Володя! А может быть — лучше бы сразу?Секунда решимости — что за беда!Меня разъедает дурная зараза,и мне не отмыться теперь никогда.Семнадцатый месяц уже на исходе.Скажи мне, за что я все это терплю?Что делать, Володя? Ответь мне, Володя!О, как я люблю тебя! Веришь? — люблю…212. DIES IRAEДень Гнева не наступит никогда.Со всею убежденностью пророкая говорю: не существует Бога,а стало быть, и Божьего Суда.И в равной мере смешаны в золе,не разбирая рая или ада,и не нашедший на земле награды,и избежавший мести на земле.213. CONFUTATISА было время: к топору зовите Русь!Не так-то просто. Но уж если дозываются —ничем из памяти не выбить крови вкус,такие вещи никогда не забываются.Рыдает петел над отрекшимся Петром,висит Спаситель в окружении разбойников…Нас убивали тем же самым топором,которым некогда орудовал Раскольников.214. ПИСЬМО ИЗ ПРОВИНЦИИЯ вашу просьбу выполняю без охоты:картины прошлого подобны миражу,но мне всегда приятны были дон-кихоты,и потому-то я вам все-таки пишу.Тот самый лагерь, где погибла ваша мама(хотя, насколько ваши сведенья верны? —их было несколько в окрестностях Имана),был уничтожен с наступлением войны.Уничтоженье лагерей происходилопо всей стране, но большей частью у границ:для удаления опасности из тылаи устранения малополезных лиц.Мне повезло тогда. Вы знаете: сама ябыла врачом (и остаюсь им до сих пор),а остальная наша пятьдесят восьмаяпочти что полностью попала под топор…215. HOSTIAEНе тратить патронов! Война на дворе!и острый топор — инвентарь лесосплава,ремень оттянул, как наган в кобуре,но только не слева, а справа.Война! Мягкосердье — опаснейший яд.Такая настала година лихая.Четырнадцать женщин у кромки стояти два вертухая.
