— Что в ней происходит? Как ты можешь ее спасти?
— Тело Линдсей готовится к тем же переменам, которые произошли с нами тысячи лет назад. Но это не может произойти здесь. Она еще не готова к этому. И не сможет подготовиться, находясь здесь. Поэтому мы должны забрать ее с собой и помочь подготовиться к этому переходу.
— Тогда возьми ее. Сейчас. Не дай ей умереть!
— Она отказывается отправляться с нами!
— Ей нельзя отказываться.
— Но она отказывается. Она не хочет оставлять тебя и детей. Она предпочитает умереть здесь.
— Тогда я сам заставлю ее!
— Ты не сможешь этого сделать, так же как она не смогла заставить тебя поверить в космический корабль и внеземных существ.
Стефан не мог говорить. Страшная правда сдавила его горло так же, как несколько секунд назад его пальцы сдавливали шею Алдена.
Его любовь убивала Линдсей. Любовь к ней, потребность в ней были для нее смертным приговором.
Линдсей с трудом дошла до входной двери. Драгоценные минуты и масса сил ушли у нее на то, чтобы одеться и спуститься вниз. Боли не было. Напротив, ей казалось, что все это происходит с ней во сне. Она с трудом переставляла ноги.
Ей было необходимо добраться до Стефана. Где он теперь? Она не предполагала, что он способен на такую ярость, которую она прочла сегодня в его глазах. Он хотел убить Алдена. Может, даже уже пытался это сделать. При этой мысли на глаза ее навернулись слезы. Она сама довела его до этого. Она должна была отправиться с Алденом, оставив Стефана и детей жить без нее. Какую же новую боль она причинила им оставшись!
Она глубоко вздохнула, а затем выдохнула. Сколько ей еще осталось таких вздохов? А Стефану? Вдруг он тоже теперь погибнет. Вдруг он погибнет, пытаясь спасти ее? Она ведь так мало знала об Алдене и его цивилизации. Как поступит Алден, когда столкнется с яростью Стефана?
За первым шагом последовал другой. Вот она сделала уже дюжину шагов. Она шла быстрее, чем ожидала. На улице головокружение немного утихло. Держа руки чуть в стороны, она могла сохранять равновесие. Она сконцентрировала взгляд на точке вдалеке, на дереве, растущем у края двора Алдена. Она сосредоточилась на том, чтобы дойти до него.
Лучи лунного света освещали ей путь. Один раз она споткнулась, но устояла на ногах. Почти достигнув цели, она снова споткнулась и беспомощно растянулась на земле, ударившись головой о корень дерева. Она стала ощупывать его. Наконец ей удалось подняться, удерживаясь за ствол.
Все вертелось вокруг нее. Она была вынуждена держаться за дерево.
— Стефан. — Но голос ее скорее напоминал шепот. Она сосредоточилась на своем дыхании. Вдох- выдох. Вдох-выдох, и так до тех пор, пока круговерть не затихла и к ней не вернулась способность нормально видеть.
На другой стороне двора она увидела дом Алдена и услышала знакомые ей мелодии. Она осторожно прислонилась к дереву и отпустила руки.
Она сможет это сделать. Должна и сможет, независимо от того, какими будут последствия. Она сделала сначала один шаг, затем — другой, пока наконец дерево не осталось позади. Она снова споткнулась, но не упала.
— Стефан.
В окне был виден мужской силуэт. Но это не был силуэт ее мужа. Она со стоическим упорством переставляла ноги. Каждый шаг стоил ей путешествия в тысячу миль.
— Она идет, — сказал Алден.
Стефан знал, о чем тот говорит. Он знал, что Линдсей рядом, еще прежде чем Алден заговорил об этом.
— Сколько ей осталось жить?
— Не знаю.
— И как же ваши люди смогли довести ее до этого?
Алден повернулся к нему.
— Виноват во всем я.
Стефан посмотрел на него и заметил, что лицо Алдена залила печаль.
— Ты?
— В ту ночь я был вахтенным на корабле. В мои обязанности входило настроить защитный экран. В спешке я пропустил один элемент системы безопасности. Я чувствовал, что что-то не в порядке, но времени на проверку не было. По идее, должна была бы сработать система предупреждения, но она была выведена из строя теми же атмосферными явлениями, которые повредили наш корабль.
— Вот почему ты здесь!
— Нет. Я был бы здесь в любом случае. На корабле я был еще и врачом. Я считаю своим священным долгом лечить, когда это возможно.
— На сей раз ты чувствуешь себя особенно обязанным?
— Ты понимаешь.
Стефан попытался подняться. Он хотел пойти к Линдсей, но оказался привязанным к полу.
— Мы должны закончить все сейчас, — сказал Алден. — Вместе.
Открылась дверь, и на пороге показалась Линдсей. Она посмотрела сначала на Алдена, затем на Стефана. С отчаянным плачем она бросилась к нему.
— Ты в порядке?
Он схватил ее и прижал к себе. Его слезы покатились по ее волосам.
— Линдсей! — Он схватил ее и прижал к себе.
Алден пересек комнату. Он наклонился и погладил лицо Линдсей. Она отвела его руку и прижалась щекой к руке Стефана.
— Сегодня ночью ты должна отправиться со мной. — Алден сделал шаг назад. — Время на принятие решения истекло.
— Я уже приняла решение.
— Прошу тебя, отправляйся! — Стефан попытался оторвать ее от себя.
— Может хоть один из вас понять? — спросила она. — Я не могу жить вдали от людей, которых люблю. Для меня предпочтительнее смерть! Как могу я жить отдельно от тех, кто мне дорог? Я не желаю трансформироваться. То время, которое мне осталось на жизнь, я хочу прожить в своем теле, с тобой, Стефан, и с нашими детьми. Смог бы ты отправиться на моем месте?
Стефан посмотрел на Алдена — тот тоже понял, что Линдсей победила.
— Это всегда было твоим решением, — сказал Алден. — Всегда.
— Стефан, — она взяла в ладони его лицо, — скажи, что ты понимаешь меня.
Он не мог произнести этого вслух, но она читала это в его глазах. Изможденная, она припала к нему. Он держал ее так, словно силился остановить неизбежное.
— Что я могу сделать? — прошептал он. — Должно же быть что-то, что я могу. — Он поднял глаза и посмотрел на Алдена. — Помоги мне. Помоги нам!
Алден ничего не сказал в ответ.
— Должно же быть хоть что-то?
— Закрой глаза. Открой свое сердце. Слушай.
Стефан прижал Линдсей к себе еще крепче. Он плотно сжал веки и прислушался к переполняющему его хору голосов. Страх вытеснял в нем все остальное.
— Не старайся избавиться от страха, — сказал Алден. — Открой свое сердце. Следуй за голосами, пока они не стихнут.
Стефан ощущал тело Линдсей. Он видел ее тело в постели, в доме, обнаженное и разгоряченное от занятий любовью. Его пронзила мысль, что этого может никогда больше не быть. Слезы покатились по его щекам, и он прижал ее еще крепче.
