1751
Седов, 1995. С. 55.
1752
Кухаренко, 1969. С. 126–127; Historia kultury, 1978. S. 38–39, 105.
1753
Historia kultury, 1978. S. 98, 105, 116, 123; Лебедев, 2005. С. 259, 261.
1754
См.: Chronicon Lethrense// Scriptores Minores Histori? Danic?. Vol. I. Copenhagen, 1917; Saxo Grammaticus. Gesta Danorum. Havniae, 1837. Латинист Саксон при использовании своих источников, саг и эддических песен, принципиально передает «венды» как «склавы», а «Гардарики», например, — как «Руссия».
1755
Хронология и генеалогия датских конунгов «достовернее», ближе к изначальным родовым перечням, выглядит в родословиях «исландско-норвежской» версии (см., например: Scriptores Rerum Danicarum. Hafnia, 1772. P. 4–5). Версии латинских хроник — «Хроники Лейре» и особенно Саксона Грамматика — представляют собой свободную компиляцию различных саг и эпических текстов, расставленных достаточно произвольно. Характерные примеры из Саксона — «размножение» легендарного конунга Фроди, введение посреди повествования о событиях VIII или даже IX в. легенды о готском короле Германарихе и особенно удвоение конунга VIII в. Сигурда Хринга (Кольца) с разнесением его «ипостасей» на десяток примерно поколений. Вместе с тем Саксон позволяет представить лучше некоторую условность всех ранних скандинавских генеалогий вообще. Нередко он просто отражает какие-то варианты их, не нашедшие отражения в известных сагах. Как бы то ни было, общая последовательность и временная шкала датской традиция адекватно передается не им, а исландскими сагами и генеалогиями. Об этом свидетельствует близость излагаемого ими (но не Саксоном) с англосаксонской поэмой VIII в. «Беовульф» и восходящими к IX–XI вв. эпическими песнями («Песнь о Гротти», «Песнь о Хюндле») — см.: Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1973.
1756
Chronicon Lethrense// SMHD I.
1757
Saxo 1837. P. 132–133. В сказание вводится проклятое сокровище — изумительный браслет, который Хрёрик посулил победителю и с которым никак не хотел расстаться. Именно этот браслет и является главной темой сказания, поводом для его сложения. Частый мотив в германском эпосе.
1758
Herrmann, 1968. S. 19; Седов, 2002. С. 334; Лебедев 2005. С. 258. Название часто связывается с древнеисландским reyrr ‘тростник’, поскольку град расположен в заросшей тростником пойме старого озера. Но логичнее заключить, что название происходит от личного имени. По неясным причинам явно чужеземное название славянского Велиграда «Рерик» стало излюбленным аргументом некоторых представителей российской «антинорманистской» школы. Действительно, оно перекликается с именем «Рюрик» — и лучшего доказательства неславянского происхождения этого имени трудно было бы представить. Славяне звали свою столицу Велиградом. Скандинавы звали Велиград Рериком, так же, как германцы — Мекленбургом. Не обратить на этот широко известный факт внимания возможно лишь по какому-то недоразумению. Очевидно, от использования данного аргумента рациональный «антинорманист» должен отказаться.
1759
Седов, 1995. С. 144.
1760
AMp. A. 692: Свод II. С. 411–412. Критическое отношение к этому известию определяется официозным характером Мецских анналов (Ernst R. Die Nordwestslawen und das frankische Reich. Berlin, 1976. S. 93; Ронин В.К. О «власти» Карла Великого над славянами// Советское славяноведение. 1984, № 1. С. 36). Но преувеличение значимости тех или иных дипломатических акций, пышности врученных послам даров, — еще не вымысел. Австразия времен Пипина Геристальского была достаточно сильна, чтобы сообщаться на равных с лангобардами, аварами или тем более славянами. В дипломатических контактах с соседями она, конечно, была заинтересована. Не следует, очевидно, предполагать полную международную изоляцию Франкского королевства в тот исторический момент. Тем более странно отрицать контакты Арнульфингов с сопредельными им славянскими племенами.
1761
