— Это не война. Я не буду убивать мальчишек.
— Вот как?! Заместитель! Фрол Карпыч?
— Так точно, вашбродь.
— Принимай командование. Теперь ты сотник, — Никита улыбнулся дрессуре штабс-капитана. И повернулся к бывшему сотнику, — вечером придешь за расчетом, считай себя свободным до зимнего похода. Начнешь мутить воду, трижды подумай — в Карачеве у тебя семья. Новый сотник подъехал к кавалеристам, и долго растолковывал им задачу. Во второй тридцатке потерь было меньше. Бывший сотник ускакал в город. Вечером выяснилось, к Олегу, жаловаться. Целый день на очень свежем воздухе выбил из Никиты остатки хмеля, привел его в норму. Вечером, дома, его ждали недовольные Олег, Светлана и Коробов-старший.
— Что за гладиаторские бои ты устроил? — спросил Коробов.
— Обычный экзамен на профпригодность. Сам знаешь, две трети новобранцев отсеиваются за полгода. Статистика!
— Сотника, почему уволил? Лучший командир у … Мышкина был, — удрученно спросил Олег.
— Он отказался выполнять приказ.
— Я возьму его командиром своей личной охраны, — предложила Светлана.
— Нет. Слишком почетная ссылка.
— Формально, слишком мягкое наказание. У нас нет иного преимущества, кроме дисциплины, его нельзя потерять, — согласился Олег.
Глава 20. Ультиматум
На следующий день, после возвращения Коробова в Карачев, из Брянска пришел большой торговый обоз. С ним приехал маленький, необыкновенно толстый чиновник черниговского князя Мстислава Святославича. Он не был официальным послом, но привез требование своего князя. Тот хотел посадить в Карачев князем своего сына Василия, князя козельского. Тому было девять лет, пять из которых он правил в Козельске. Мстислав хотел посадить сына на карачевский удел без всяких условий.
Коробов выслушал посланника молча. Воевать с черниговским князем казалось ему безумием, принимать предложение глупостью. Разговор с Олегом и Никитой ничего не дал.
— Мстислав Удалой совсем недавно ставил на место черниговского князя, да еще дары брал богатые, — прозрачно намекнул на военную несостоятельность черниговского князя Олег.
— Мы уже десять раз обсуждали эту тему. Договорились, война для нас это подготовка к битве на Калке, в крайнем случае, защита княжества при набеге. Ты предлагаешь поход за добычей, с неопределенным результатом? Рижский поход спокойно жить не даёт? Я не хочу быть обычным разбойником, — возмутился таким подходом Коробов.
— Сейчас все князья — разбойники, только этим и живут, мерзавцы. Что наши, что чужие. А Вы, Владимир Александрович, хотите быть святее папы римского.
— Тогда в чем разница? Вместо местных князей-бандитов появились пришлые — мы! Ничего не изменится, — усмехнулся Коробов.
— Не будет татаро-монгольского ига.
— Будет олего-муромское иго, — засмеялся Коробов.
— Я, Никита и Вы. Мы вместе построим крепкую Россию.
— В которой вятичи, мещера, мурома будут жить свободнее, богаче, сытнее, безопаснее?
— Безопаснее.
— Но для этого их должна будет остаться в живых десятая часть населения?
— По-другому не бывает, — раздраженным тоном отрезал Олег.
— По-другому трудно. Самый простой вариант усыпать дорогу трупами простых людей, — устало и обреченно возразил Коробов.
— Да у меня в армию конкурс! Я же не силком их тащу воевать? — удивился Никита.
— Они же дети, неразумные дети, жадные до славы и богатств, — чуть не плача, убеждал Владимир Александрович.
— Вы вспомните, в наше время, даже старики, с пеной у рта, кричали, требовали, невзирая на жертвы, сохранить империю, — напомнил Коробову Олег.
— Каждый думает, что умирать будут другие. И еще. Они, эти старики …, нет, мы, я в том числе, хотели сохранить империю для лучшей жизни людей в империи, а не для хорошей жизни кучки олигархов.
— Дядя Володя! Исходя из этой точки зрения, мы сейчас действуем, как обычные князья. Так получается, что вреда от нас нет! От нас даже небольшая польза будет. Этот мальчик, князь козельский, не умрет на Калке в двенадцать лет. Мы разобьём там монголов, — обрадовался Никита.
— Но для этого, возможно, должен умереть его отец.
— Ключевое слово — «возможно», — засмеялся Олег.
— Давайте заключим с черниговским князем договор. Пусть мальчик получит формальный статус князя. Без каких-либо прав, кроме представительских, — попытался найти компромисс Коробов.
— Попробуйте. Если Мстислав будет разумен и согласится, то Чернигов останется цел, — согласился Олег, нахально считая, что малолетняя армия полноценная боевая единица.
— Думаю, мозгов у князя не так много. Все другие, кого я тут видел, были жадные, наглые и необыкновенно высокомерные. Они похожи на псов, одновременно трусливых и агрессивных. Это предложение черниговский князь примет за нашу слабость и нападет. Пока ты уверен в себе, собака бегает кругами и лает, сделаешь поблажку — укусит, — не согласился Никита.
— А мы этому псу дадим по зубам, с чистой совестью! — обрадовался Олег.
— У собаки уязвимое место — живот. По голове бить бесполезно. Надо готовить нападение на Чернигов! Это охладит пыл местных бандюганов! — вставил своё слово Никита.
— Но только после черниговской агрессии, — поставил условие Коробов.
— Уверен, она не заставит себя ждать, — потирал руки Олег. Олег и Никита ушли, а Коробов еще долго сидел, баюкая свой больной зуб. И свою больную совесть. Богатство, сила, власть, росли, как на дрожжах, на человеческой крови. Коробов не мог противопоставить Олегу и Никите свои начинания. Они были успешны, и кирпичный завод, и лесопилка, и деревни с новым севооборотом и новыми, для этого времени, растениями. Но объем добычи от грабежа был на порядок выше, а человеческие потери Олег и Никита легко восполняли. Старый идеалист в розовых очках давно перевалил неприятную работу на других. Обзавелся приказчиками, которыми больше командовала жена, а не Коробов. Мыслитель, стратег, белоручка, не желающий видеть битых кнутом бездельников, не желающий знать о проданных кочевникам бунтарях. Сытые и богатые? Скорее, не умирающие от голода и холода. Из под палки работающие, с отвращением питающиеся тыквой, кормовой свеклой, кабачками и картофелем. Ему следовало поговорить с людьми. Возможно, его бы удивило, что Олега-Муромца и Никиту Добрынича боготворят, хотя из первого призыва в живых остался только каждый десятый. Наверняка, его бы удивило, что всю его семью считают кровопийцами и мироедами, жестокими, расчетливыми и невероятно богатыми. Олег ушел от Коробова недовольным. Разговор был неприятен. По-честному, никакого конкурса в армию не было. Не бежали, но и не стремились наняться. Из Прибалтики Никита привез около тысячи новобранцев-ливов, но они были фактически куплены у местных вождей. Олег был уверен в своей правоте, подготовить дееспособную армию можно только на войне. Учения Никита проводил постоянно, хотя и там каждый день гибли люди. Никита шел рядом с Олегом. Молча.
— У нас слишком много новобранцев. Ждать зимнего похода глупо, если подворачивается такая прекрасная возможность повоевать в родных местах. Всё зависит от черниговского чиновника-шпиона. Надо подсунуть его слугам информацию о том, что наши профи распущены по домам, в Чехию, Берестье и Муром. Что до зимы они не вернутся, что наши ратники — стадо новобранцев, набранное из крестьян месяц назад, — изложил свой план Олег.
— И выказать наш страх, плохо замаскированный наглостью вчерашних «воров». Мы князи из
