– Насколько я помню, ничего, – сказал Эван. – В основном она кричала.
– От боли?
– Скорее от страха.
Дарби чувствовала, что он чего-то не договаривает.
– Что она кричала?
Эван замялся.
– Скажите! – стояла на своем Дарби.
– Она беспрестанно повторяла: «Уберите нож, не режьте меня больше, пожалуйста».
В голове Дарби, словно снятые замедленной съемкой, поползли кадры: испуганное лицо Мел с черными разводами туши на щеках; Стэйси Стивене, сжимающая горло, из которого фонтаном бьет кровь; крик Мел, который после каждого нового пореза становился все надсаднее.
Скрестив руки на груди, Дарби уставилась в окно, на мчащийся внизу поток машин, и мысленно вернулась в холодный зимний вечер в серологической лаборатории. На столе перед ней коробка с уликами по делу Виктора Грэйди. Она держит в руках тряпку, которой похититель зажал рот Мелани, и представляет, что на ее месте тогда могла быть она, Дарби. Если бы откликнулась на призыв подруги и спустилась вниз.
– Если ты решишь и дальше разбираться с делом Грэйди для своей диссертации, сообщи мне, – отвлек ее от мрачных мыслей Эван. – Я сделаю копии всех материалов, что у нас есть, включая аудиокассеты.
– Ловлю вас на слове.
– Расскажи мне, как прошел разговор с Рэйчел Свенсон.
Следующие двадцать минут Дарби рассказывала ему обо всем, начиная с их первой встречи под верандой и заканчивая последним разговором в палате.
Эван слушал, не перебивая. Казалось, он с головой ушел в свои мысли, и Дарби увидела, как работает его мощный ум. Возможно, такие неординарные способности и были даром свыше, но Дарби чувствовала, что они делают этого человека одиноким.
– Банвиль загорелся идеей использовать репортеров как приманку, – сказал Эван.
– Что-то не слышно уверенности в голосе.
– Если мы поставим ловушку и он в нее не попадет, то тут же убьет Кэрол Крэнмор, потому что на этот раз будет точно уверен, что мы на него вышли.
Глава 34
После трагических событий девятого сентября каждая посылка и письмо, прибывающие в штаб бостонской полиции, сначала направлялись в подвальные помещения, где просвечивались рентгеном.
Дарби вошла в ярко освещенный мраморный вестибюль, полный детективов и полицейских. Прогулка помогала привести мысли в порядок и сосредоточиться.
Через двадцать минут она уже поднималась по ступенькам, держа в руках посылку – коричневую, обитую тканью коробку средних размеров. Она не хотела терять времени в ожидании лифта.
К посылке были приклеены две белые бирки. На той, что посередине, указано имя Дианы Крэнмор и ее почтовый адрес. А на бирке в левом верхнем углу – всего два слова: «Кэрол Крэнмор».
Обе бирки были одинаковые по величине. И обе отпечатаны на машинке – скорее всего, какая-нибудь старая модель с чернильной лентой. В глаза то и дело бросались пятна от чернил, некоторые слова смазались.
В лаборатории серологии Куп все приготовил к ее приходу. Помимо него здесь были Эван и Лиланд Пратт. Куп, вооруженный блокнотом на планшете, посторонился, уступая ей место.
Дарби поставила коробку на специальный лист. Произведя ее обмер, она сделала пару снимков – сначала фотоаппаратом из лаборатории, после цифровым. Снимки с цифрового фотоаппарата позже будут пересланы по электронной почте в лабораторию ФБР, где их ждали люди Эвана. Дарби перевернула контейнер в надежде обнаружить штамп производителя или какие-нибудь специальные пометки. Единственным обозначением было «№ 7».
– Иногда штамп производителя ставится на стыке стенок, – подсказал Эван. – Обрати внимание, когда будешь распечатывать.
Рукой в перчатке Дарби потянула за «язычок» и вскрыла контейнер. В воздух поднялись мелкие серые частички – обычная прошедшая переработку труха, которая кладется в посылки в качестве наполнителя. Она перевернула контейнер и легонько потрясла, пытаясь понять, что внутри. На стол выпала свернутая белая рубашка.
Она развернула ее. Страх ледяной волной растекся внутри, стоило Дарби увидеть завернутые в рубашку три фотографии.
Она выложила снимки на отдельный лист, и их осветили мягкие лучи вечернего солнца.
Здесь была фотография Кэрол Крэнмор в сером балахоне, на которой она в растерянности, вытянув вперед руки, бродила по комнате с бетонными стенами и полом. Рядом с босой ногой было видно отверстие стока.
На следующем снимке Кэрол сидела на полу и, оцепенев от страха, смотрела в объектив.
На последней фотографии Кэрол с лицом, искаженным гримасой ужаса, забилась в угол.
Эван невозмутимо и очень пристально рассматривал снимки, словно хотел увидеть больше, чем на них было изображено.
– Что, Кэрол Крэнмор слепая?
– Нет, с чего вы взяли?
– Она идет и натыкается на стены, как слепая. Наверное, там темно, и он застиг ее врасплох.
Дарби взяла первый снимок, глядя на него так, будто это было окно в тюремную камеру Кэрол. При виде ужаса, написанного на лице девушки, Дарби невыносимо захотелось оказаться с ней рядом. Она перевернула фотографии. К последнему снимку скотчем была прилеплена прядь светлых волос Волосы Кэрол.
Дарби сделала глубокий вдох.
– Куп, здесь с обратной стороны, в правом верхнем углу какие-то надписи. – Дарби подняла светоусилитель, чтобы прочитать надпись. – Я, Генри, и
Куп стоял рядом.
– Печатали, скорее всего, не в салоне, а на лазерном принтере. А буквы и цифры, которые ты нашла, напоминают инвентарный номер бумаги.
Дарби взяла следующую фотографию. Те же знаки и на том же месте.
– Предлагаю сделать анализ ДНК волос, – сказала Дарби. – Куп, заканчивай с коробкой. Мне нужно посмотреть рубашку.
Эван тем временем ушел в конференц-зал слушать пленку.
Белая мужская рубашка, размер «L», была подвешена над столом, накрытым специальным листом. Дарби орудовала шпателем над тканью рубашки в надежде обнаружить какие-нибудь прилипшие частицы. Это был очень долгий, кропотливый труд, и Дарби постоянно боролась с соблазном бросить это неблагодарное дело.
– Кое-что нашел, – сказал Пэппи.
На белом листе бумаги, среди кусочков грязи и ржавчины, лежало одинокое темно-синее волокно. Дарби осторожно подцепила его пинцетом и поместила в конверт из кальки. Затем придвинула светоусилитель к найденной улике.
– У меня здесь какое-то черное пятно, похожее на засохшую краску, – сказала Дарби. – И, кажется, не одно.
Время близилось к пяти. Эван попросил людей из лаборатории ФБР задержаться еще на час. Она собрала конверты из кальки и разнесла их по лаборатории, затем принялась проверять отпечатки пальцев.
Куп покрыл коробку нингидрином.[19] Бумага окрасилась в темно-пурпурный цвет. Посылку аккуратно разрезали по швам.
– Снаружи полно отпечатков, – сказал Куп. – Мы взяли для сравнения отпечатки женщины, которая нашла посылку. Внутренняя поверхность коробки идеально чистая. Чего и следовало ожидать, ведь он
