– Делайте, что она говорит, – раздался голос Банвиля. Он вышел из толпы, его темные волосы намокли и облепили голову.
Наконец полицейские отошли с дорожки. Банвиль подошел ближе, и Дарби в двух словах рассказала о том, что видела.
– Она, наверное, сидит на крэке, – сказал Банвиль. – В конце улицы есть заброшенный дом, где весь этот сброд собирается.
– Я хочу попробовать уговорить ее выйти оттуда.
Банвиль окинул взглядом дверь в чулан. Капли воды стекали по его одутловатому лицу. Делая виноватое лицо, он как две капли воды становился похож на Друпи Дога, «мультяшный» персонаж, «звезду» комиксов.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Но ни при каких, слышишь, ни при каких обстоятельствах ты не должна спускаться вниз!
Дарби сложила зонтик. Затем медленно открыла дверь. Криков не последовало. Она опустилась на колени прямиком в холодную лужу. Фонарик, который она уронила в прошлый раз, все еще горел и давал достаточно света, чтобы видеть.
Во время курса истории в колледже им показывали старую черно-белую зернистую пленку с материалом о заключенных в гитлеровских концлагерях. Женщину в чулане явно морили голодом. Большая часть ее волос выпала, а то немногое, что осталось, свисало жидкими сальными прядями. Ее лицо было обтянуто до предела, щеки ввалились, кожа была восково-бледной. Единственным ярким пятном была кровь полицейского на губах.
– Не бойся, я не причиню тебе вреда… – начала Дарби. – Я только хочу поговорить.
Сидящая напротив женщина смотрела не столько на нее, сколько
Потом, как по волшебству, пустота исчезла. Женщина постаралась сфокусировать взгляд, в котором пустота сменилась сначала узнаванием, затем смесью удивления и… облегчения? Может, ей это только кажется?
– Терри? Терри, это ты?
– Да, это я, – с трудом вымолвила Дарби. Во рту пересохло от волнения, язык плохо слушался. – Я здесь, чтобы… чтобы…
–
На потолке не было ничего, кроме паутины и старого улья шершня.
– Я выключу свет, и тогда он точно нас не увидит, – сказала Дарби.
– Хорошо. Это ты хорошо придумала. Ты всегда была умной, Терри.
Дарби выключила фонарик. Сквозь прорези решетки мелькали бело-синие огни «мигалок». Женщина все еще не отпускала от себя мусорный бак, загородившись им, как щитом.
«Может, спросить, как ее зовут? Нет, этого делать нельзя. Она уверена, что мы знакомы, – лихорадочно размышляла Дарби. – Нельзя нарушать контакт. Придется продолжать блефовать».
– Я думала, ты умерла, – сказала женщина.
– С чего ты взяла?
– Ты кричала, звала на помощь, но я не успела… – Лицо женщины померкло, осунулось еще больше. – Ты не шевелилась и была вся в крови. Я пыталась тебя растормошить, но ты не двигалась.
– Я обманула его.
– Я тоже. На этот раз у меня очень хорошо получилось его надуть, Герри! – Женщина оскалилась так, что Дарби пришлось отвернуться, иначе она не выдержала бы. – Когда он запихивал меня в фургон, я знала, что он собирается сделать поэтому была готова.
– А какого цвета был фургон?
– Черный. И знаешь, Терри, он все еще там.
– Ты видела номера?
– Он ищет меня. Нас с тобой.
– Кто нас ищет? Как его зовут?
– Мы должны затаиться, пока все не стихнет.
– Я знаю, как отсюда выбраться. Пойдем, покажу.
Женщина молчала, не шевелилась. Она продолжала изучать потолок. Она закрылась мусорным баком, не давая к себе приблизиться.
Есть два варианта: спуститься и как-то вывести ее оттуда или предоставить полицейским возможность с ней разбираться.
Дарби отодвинула бак, загородивший вход. Услышав, что женщина не кричит, она начала осторожно спускаться.
Глава 9
Сейчас я подойду ближе, чтобы мы смогли нормально поговорить, – осторожно начала Дарби. – Хорошо?
Дарби сделала несколько шагов по утоптанному мусору, старым газетам, то и дело спотыкаясь о банки из-под содовой. В нос ударил тошнотворный запах немытого, гниющего тела. Дарби закашлялась, ее чуть не вырвало.
– Терри, с тобой все в порядке? Пожалуйста, Терри, скажи, что все в порядке!
– Все нормально, – Дарби старалась дышать через нос. Ей пришлось опереться на стену. Теперь она находилась в двух футах от женщины. Их разделял только мусорный бак. На женщине не было ни белья, ни обуви. Это был скелет, обтянутый кожей, живой труп.
– Ты видела Джимми? – спросила женщина.
Вдруг Дарби в голову пришла спасительная идея.
– Да, я видела его. Но не сразу узнала.
– Тебя слишком долго не было. Неудивительно, что он изменился до неузнаваемости.
– Это да, но… Видишь ли, у меня что-то случилось с памятью. Я не помню некоторых деталей. Например, свою фамилию.
– Мастранжело. Терри Мастранжело. Ты познакомишь меня с Джимми? После всего, что ты о нем рассказывала, мне кажется, что я знаю его не хуже, чем ты.
– Я уверена, он будет рад. Но для начала нам нужно выбраться отсюда.
– Отсюда нет выхода. Есть только места, где можно спрятаться.
– Но я нашла выход.
– Перестань обманывать себя. Помнишь, я пыталась? Мы обе пытались.
– Но я ведь вернулась за тобой, не так ли? – Дарби сняла ветровку и передала ее через бак. – Одень это. Согреешься.
Женщина потянулась было за курткой, но внезапно в испуге отдернула руку.
– Что-то не так?
– Я очень боюсь, что ты исчезнешь, – сказала женщина. – Я не хочу тебя снова потерять.
– Давай же, возьми ее. Я не исчезну. Обещаю.
Женщина несколько минут размышляла. Потом все же отважилась взять протянутую ветровку. На ее лице отразилась целая гамма ужаса, боли и страха. Она прижала куртку к груди, зарылась в нее, вдыхая запах, и принялась раскачиваться из стороны в сторону.
Наконец приехала «скорая». Она подъехала максимально близко с выключенными «мигалкой» и сиреной.
– Ты на самом деле нашла выход? – спросила женщина.
– Да, нашла. Я и тебя отсюда выведу.
Каждая клеточка тела Дарби кричала: «Не делай этого!» – но она отмела все предостережения и взяла женщину за руку.
Та с готовностью ухватилась за нее. Два пальца на ее руке были недавно сломаны, и кости срослись под каким-то немыслимым углом. Руки были все в занозах.
