— Есть ещё несколько вопросов, которые я должен задать, прежде чем мы решим вопрос,
— Да, именно так, — сказала Ребекка, глядя прямо на Флетчера.
— Но поскольку, согласно опросам общественного мнения, ваш муж был далеко позади мистера Картрайта, зачем работать над речью с согласием баллотироваться, если эту речь никогда не пришлось бы произнести?
— Он всё ещё был уверен, что выиграет голосование, особенно после вспышки мистера Картрайта, и…
— И что? — повторил Флетчер, но Ребекка промолчала. — Значит, вы оба знали что-то, чего мы все не знали, но я перейду к этому через минуту. Вы говорите, что вы легли спать около полуночи?
— Да, — сказала Ребекка ещё более запальчиво.
— А когда вас разбудил первый выстрел, вы посмотрели на часы, которые стояли на ночном столике?
— Да, и было чуть больше двух часов.
— Значит, вы сняли свои наручные часы, когда легли спать?
— Да, мои наручные часы по ночам хранятся вместе с моими драгоценностями в маленьком сейфе, который Ралф установил у себя в кабинете. В последнее время в округе было столько краж со взломом!
— Очень предусмотрительно с его стороны. И, по-вашему, вас разбудил первый выстрел?
— Да, я в этом уверена.
— Сколько времени прошло между первым и вторым выстрелом, миссис Эллиот? — Ребекка замялась. — Не торопитесь, миссис Эллиот, я не хочу, чтобы вы сделали ошибку, которую, как столько других ваших заявлений, потом придётся поправить.
— Я возражаю, ваша честь, моя клиентка не…
— Да, да, мистер Эбден, возражение принято. Последнее замечание должно быть вычеркнуто из протокола, — заявил судья и, повернувшись к Флетчеру, добавил: — Продолжайте держаться своей темы, советник.
— Постараюсь, ваша честь, — сказал Флетчер, не отрывая глаз от присяжных в надежде, что это замечание не будет вычеркнуто у них из памяти. — У вас было достаточно времени, чтобы обдумать свой ответ, миссис Эллиот? — Он снова подождал, прежде чем повторить вопрос: — Сколько времени прошло между первым и вторым выстрелом?
— Три, может быть, четыре минуты.
Флетчер улыбнулся мистеру Эбдену и, вернувшись к своему столу, поднял хронометр и положил его в карман.
— Когда вы услышали первый выстрел, миссис Эллиот, почему вы немедленно не позвонили в полицию? Зачем вы ждали три или четыре минуты, пока не услышали второй выстрел?
— Я уже сказала: потому что я не была абсолютно уверена, что услышала выстрел. Не забудьте, я в это время спала.
— Но вы открыли дверь спальни и ужаснулись, услышав, как мистер Картрайт кричит на вашего мужа и угрожает его убить. Так что вы должны были понять, что Ралфу угрожает серьёзная опасность. Почему же вы не закрыли дверь и сразу же не позвонили в полицию из спальни? — Ребекка посмотрела на Ричарда Эбдена. — Нет, миссис Эллиот, сейчас мистер Эбден не может вам помочь. И вообще-то это — не его вина, так как вы рассказали ему только половину того, что случилось.
— Я возражаю, — сказал Эбден, вставая.
— Поддерживаю возражение, — согласился судья. — Мистер Давенпорт, продолжайте допрос миссис Эллиот и не высказывайте своего личного мнения. Это — суд, а не зал заседаний Сената.
— Прошу прощения, ваша честь, но в данном случае я знаю ответ. Миссис Эллиот не позвонила в полицию, потому что опасалась, что первый выстрел сделал её муж.
— Я возражаю, — крикнул Эбден, вскакивая на ноги, в то время как некоторые зрители начали переговариваться.
Судья застучал молоточком, и в конце концов в зале воцарилась тишина.
— Нет, нет, — возразила Ребекка. — Нат так ужасно кричал на Ралфа, я была уверена, что выстрелил он.
— Тогда я снова спрашиваю: почему вы сразу же не позвонили в полицию? — повторил Флетчер, поворачиваясь к ней лицом. — Почему вы ждали три или четыре минуты, пока не услышали второй выстрел?
— Это произошло так быстро, у меня не было времени.
— Какое ваше любимое литературное произведение, миссис Эллиот? — тихо спросил Флетчер.
— Я возражаю, ваша честь. Какое это имеет отношение к делу?
— Возражение отвергнуто, — сказал судья. — У меня такое ощущение, что мы сейчас это узнаем.
— Именно так, ваша честь, — подтвердил Флетчер, не спуская глаз со свидетельницы. — Миссис Эллиот, позвольте мне заверить вас, что это — не трюк, я просто хочу, чтобы вы назвали суду ваше любимое литературное произведение.
— Не уверена, что у меня есть любимое произведение, — ответила она. — Но мой любимый писатель — Хемингуэй.
— Мой тоже, — сказал Флетчер, вынимая из кармана хронометр, и, повернувшись к судье, спросил: — Ваша честь, вы позволите мне ненадолго покинуть зал суда?
— Зачем, мистер Давенпорт?
— Чтобы доказать, что мой клиент не сделал первого выстрела.
Судья кивнул.
— Но ненадолго, мистер Давенпорт.
Флетчер нажал кнопку хронометра, положил его в карман и вышел из зала.
— Ваша честь, — сказал Эбден, поднимаясь со своего места, — я возражаю. Мистер Давенпорт превращает судебное разбирательство в цирк.
— Если окажется, что это так, мистер Эбден, я вынесу мистеру Давенпорту суровое порицание, когда он вернётся.
— Но, ваша честь, разве такое поведение справедливо по отношению к моей клиентке?
— Я думаю, что да, мистер Эбден. Как мистер Давенпорт напомнил суду, его клиенту грозит смертный приговор только на основании показаний вашей главной свидетельницы.
Мистер Эбден сел и начал совещаться со своими помощниками, в то время как зрители у него за спиной громко шушукались. Судья стучал пальцами по столу, поглядывая на часы, висевшие над входом для публики.
Ричард Эбден снова встал, а судья призвал зрителей к порядку.
— Ваша честь, я предлагаю освободить миссис Эллиот от дальнейшей дачи показаний на том основании, что адвокат больше не может продолжать перекрёстный допрос, поскольку он покинул зал суда без объяснения.
— Я удовлетворю ваше ходатайство, — сказал судья, улыбнувшись прокурору, — если мистер Давенпорт не вернётся через четыре минуты.
— Ваша честь, я должен… — продолжал прокурор, но в этот момент дверь отворилась, и Флетчер, войдя в зал, проследовал по проходу к свидетельской площадке; он дал миссис Эллиот книгу «По ком звонит колокол» и вручил судье свой хронометр.
— Ваша честь, я прошу суд официально отметить, как долго я отсутствовал?
Судья нажал кнопку хронометра и сказал:
— Три минуты и сорок девять секунд.
Флетчер снова повернулся к свидетельнице.
