— Это — прекрасная новость, — радостно сказал Нат.
— И, Нат, скажи об этом Су Лин заранее.
— Это — не его дело, — ответил Гарри на вопрос Флетчера.
— Эллиот считает, что всё на свете — его дело, — заметил Флетчер. — Так что мы должны узнать, какого чёрта ему надо.
— Представления не имею, — сказал Гарри. — Могу только вам сказать, что мне позвонил Тернер и сообщил, что Эллиот запросил все бумаги, с которыми имел дело банк, а вчера утром он снова позвонил и попросил все подробности проекта «Сидер Вуд», и особенно первоначальные условия соглашения, которое я рекомендовал Сенату.
— Почему о проекте «Сидер Вуд»? Ведь он обещает дать большую прибыль. Заявки на то, чтобы снять там помещение, сыплются градом! Чего он хочет?
— Он также запросил копии всех моих речей и даже замечаний, которые я сделал при обсуждении поправки Гейтса. Раньше никто никогда не просил у меня копий моих старых речей, не говоря уже о моих замечаниях, — сказал Гарри. — Это, конечно, очень лестно.
— Он льстит, чтобы надуть, — заверил Флетчер. — Напомните мне главные пункты поправки Гейтса.
— Я требовал, чтобы любой покупатель земли, принадлежащей городскому совету, стоимостью свыше миллиона долларов, был чётко назван и не мог укрыться за названием банка или юридической фирмы, так что мы точно знали бы, с кем имеем дело. Этот покупатель должен был также при заключении контракта уплатить полную сумму, дабы доказать, что его компания жизнеспособна. Чтобы не было никаких задержек.
— Но теперь все признают, что это — хорошее дело. Некоторые другие штаты, по вашему примеру, приняли аналогичные поправки.
— Возможно, это просто — вполне невинный запрос.
— Вы явно не знаете Ралфа Эллиота, — сказал Флетчер. — Он не знает слова «невинный». Однако в прошлом он всегда очень осторожно выбирал своих противников. Раз или два проехав мимо библиотеки Гейтса, он может решить, что с вами не стоит связываться. Но будьте уверены, он что-то задумал.
— Кстати, кто-нибудь вам говорил про Джимми и Джоанну?
— Нет, — ответил Флетчер.
— Ну, так и я ничего не скажу. Я уверен, что Джимми сам выберет время, когда вам сказать.
— Поздравляю, Том, — сказала Су Лин, открывая входную дверь. — Я так рада за вас обоих.
— Очень любезно с вашей стороны, — откликнулась Джулия.
Том вручил хозяйке дома букет цветов.
— Ну, так когда вы собираетесь пожениться?
— Где-то в августе, — сказал Том. — Мы ещё не назначили дату, на случай, если вы с Льюком снова отправитесь в Диснейленд или если у Ната будут военные сборы.
— Нет, Диснейленд — это уже дело прошлое, — заметила Су Лин. — Можешь ты себе представить: Льюк то и дело говорит о поездке в Венецию, в Рим и даже в Арль! А Нат отправится в Форт-Беннинг только в октябре.
— Почему Арль? — спросил Том.
— Потому что там в конце своей жизни работал Ван-Гог, — пояснила Джулия.
— Джулия, слава Богу, вы здесь, потому что Льюку нужен ваш совет по поводу одной нравственной дилеммы.
— Нравственной дилеммы? Я не думала, что вы начнёте беспокоиться о нравственных дилеммах до его половой зрелости.
— Нет, но это — гораздо серьёзнее, чем секс, и я не знаю ответа.
— Ну, так в чём же вопрос?
— Можно ли нарисовать замечательное изображение Иисуса Христа и Богоматери, если вы — убийца?
— Католическую церковь это, кажется, никогда не волновало, — сказала Джулия. — В Ватикане висит несколько лучших работ Караваджо,[55] но я пойду и поговорю с ним.
— Да, конечно, Караваджо. Но не оставайтесь там слишком долго, — добавила Су Лин. — Я хочу задать вам массу вопросов.
— Я уверена, Том может на большинство из них ответить.
— Нет, я хочу услышать, что
Джулия поднялась наверх.
— Ты предупредил Джулию, на что нацелился Ралф Эллиот? — спросил Нат.
— Да, — ответил Том. — И она не видит никаких проблем. В конце концов, почему Эллиоту может прийти в голову, что есть две Джулии Киркбридж? Не забудь, первая была с нами лишь несколько дней, и с тех пор никто её не видел и о ней не слышал, а Джулия находится здесь уже два года, и все её знают.
— Но на изначальном чеке — не её подпись.
— В чём тут проблема? — спросил Том.
— В том, что когда банк покрыл три миллиона шестьсот тысяч, городской совет попросил вернуть им чек.
— Значит, этот чек лежит в какой-то папке, и даже если Эллиот на него наткнётся, почему он должен что-то заподозрить?
— Потому что у него — ум преступника. Ни ты, ни я не рассуждаем так, как он. — Нат помолчал. — Но чёрт с ним! Позволь мне спросить тебя, пока Джулия и Су Лин не вернулись, нужно ли мне искать нового председателя правления, или Джулия согласилась поселиться в Хартфорде и мыть тарелки?
— Ни то, ни другое, — ответил Том. — Она решила принять предложение этого парня Трампа о слиянии фирм; он давно зарится на её компанию.
— Он предложил хорошую цену?
— Пятнадцать миллионов наличными и ещё пятнадцать миллионов в акциях Трампа.
— Неплохо, — сказал Нат. — Трамп явно верит в потенциальные возможности «Сидер Вуд». Ну и что, она собирается открыть в Хартфорде фирму по торговле недвижимостью?
— Нет, я думаю, она сама должна тебе сказать, что у неё на уме, — ответил Том.
В этот момент Су Лин вернулась из кухни.
— Почему бы нам не пригласить Джулию войти в правление? — спросил Нат. — И поставить её руководить нашим отделом собственности. Это освободит мне время, которое я мог бы уделять банковскому делу.
— По-моему, она думала об этом варианте уже полгода назад, — сказал Том.
— А ты, кстати, не предложил ей директорство, если она выйдет за тебя замуж? — спросил Нат.
— Сперва — да, и она отвергла оба эти предложения. Но теперь, когда она согласилась выйти за меня замуж, я предоставляю тебе возможность убедить её войти в правление, потому что мне кажется, что у неё — другие планы.
37
Флетчер сидел в Сенате, слушая речь о субсидированных жилищах, когда сессия была прервана. Он просматривал свои заметки, потому что должен был выступить следующим. В Сенат вошёл полисмен и передал председателю записку. Тот прочёл её про себя, перечитал и затем встал, ударив молоточком по столу, и прочёл записку вслух:
— Я прошу прощения у моего коллеги за то, что прерываю прения, но какой-то бандит захватил в заложники группу учеников Хартфордской начальной школы. Я уверен, что сенатору Давенпорту нужно
