Милиссин доложил мне обстановку. Она стабилизировалась. Мятежники разбиты, их вождь умрет сегодня, народ послушен законной власти. Нарбоннцы любят вас, герцогиня. Разве не так? Или вы возьметесь утверждать, что мой легат солгал мне?! Неужели? Нынче октябрьские иды; изрекать слова лжи в такой день — особый грех!
— Зачем вы губите меня, ваше сиятельство? — с горечью спросила Кримхильда. — Меня, вашу преданную рабу! Ужели вы не знаете, сколь необуздан мой народ, и только силой получается держать его в повиновении?!
— И потому вы самолично пытаете злодеев? — бросила София.
Лицо герцогини покрылось пунцовыми пятнами. Она застонала и склонила голову.
— Вы знали, что у вас нет и не будет другого народа. Вы знали, что ваш народ предубежден против вас. Вы также знали, что имперские войска когда-нибудь уйдут, — чеканила София. — И что же? Что сделали вы для укрепления своей законной власти?! Да ничего! Вы повели себя как взбалмошная, неразумная девчонка! Вы спрятались от своего многострадального народа! Его почти уж нет, народа вашего, а вы его боитесь! Когда вы успокоитесь? Когда народ ваш весь поместится в узилище дворца? Сколько еще, по-вашему, солдаты императора должны умирать из-за вашей глупости? Месяц? Год? Два? Вечность?.. Вы подвели нас. Вы не оправдали надежд несчастного отца. У меня складывается впечатление, что вы просто использовали меня, дочь Юстинов, для исполнения вашей мелкой мести!
— Вы сами вожделели негодяям отомстить! — огрызнулась Кримхильда.
— Милочка, — с выражением произнесла София, — не вам судить о том, что я хотела или не хотела! Вы — одно сплошное недоразумение, моя ходячая ошибка!
Развенчанная герцогиня поднялась с пола и, призвав второе дыхание гордости, заявила:
— Я не позволю так разговаривать со мной! Меня сам император утвердил своим эдиктом! Я все еще на троне, и вы не можете меня сместить!
— Очень хорошо, — кивнула София. — Вы все еще на троне, поэтому я предлагаю вам самой отречься от него, пока вас не отрек обманутый народ. Боюсь, он не посмотрит на бумагу императора. Итак, вы отречетесь в пользу наследного принца Свенельда.
— Никогда, — затрепетала Кримхильда, — никогда не отрекусь я от отцовского престола ради сопливого щенка этой презренной собаки, которая когда-то называлась моим братом! Лучше смерть!
С этими словами она стремительно покинула палату. София не стала удерживать ее.
Варг медленно опустился на колени и сказал:
— Я преклоняюсь перед вами. Вы великий человек, и вы достойны править миром!
София Юстина встала и обратила лицо к окну.
— Из-за вас я потеряла подругу и приобрела смертельного врага. Ну, вставайте! Спектакль завершен, и зрителей уж нет в театре… Скажите лучше, как, по-вашему, Кримхильда отречется?
Варг размышлял недолго — ровно столько времени, сколько потребовалось ему, чтобы встать с колен.
— Она не отречется. Упрямство заменяет ей рассудок.
— А вам я верю, — невесело усмехнулась София. — Вам ли не знать насчет упрямства! Вы странная нация: сначала упираетесь, кричите, деретесь, а потом уж думаете, если думаете вообще.
— Вы в самом деле передадите престол моему новорожденному сыну?
София обернулась и задала встречный вопрос:
— А вы хотели бы увидеть сына?
Варг смутился: в пылу войны он ненароком забыл о сыне и жене. Да и была ли у него жена и был ли сын? Кто знает, может быть, они всего лишь инструменты амореев?..
— Мне предстоит спасти вас ради сына и страны, — сказала София. — Это очень трудно. Еще час тому назад мне это казалось совершенно невозможным. Я попытаюсь, но ничего не обещаю. Многое, вернее, все, будет от вас зависеть.
— Понимаю…
Она подошла к нему и заглянула в его глаза.
— Нет, вы пока не понимаете, принц Варг. Надеюсь… я на вас надеюсь. На ваш природный ум, на вашу волю и любовь к своей стране. Подумайте. У вас будет время подумать!
'Я буду у нее заложник, — догадался Варг. — Пока не 'созрею' для чего-нибудь иного'.
София Юстина вышла, с ним не попрощавшись, а вслед за тем легионеры увели его обратно в подземный каземат. Однако спустя всего лишь час Варга вывели оттуда и перевезли на линкор 'Мафдет'. В один момент ему показалось, что предстоит путь в Темисию — для триумфа генерала Милиссина или ради встречи с сыном и женой. Но его отвели в преторий на корабле. Условия в просторной камере-каюте были несравнимо лучше, чем в каменном мешке дворцового узилища. Ему подали ужин. А поздно вечером сквозь зарешеченный иллюминатор он увидел, как три гигантские воздушные сигары уплывают на юго- восток.
Варг улыбнулся счастливой улыбкой победителя — он отыграл свой шанс.
Глава двадцать четвертая,
которая опровергает две предыдущие
— …Будьте великодушны ко мне, дорогая! Неужели вы подумали, что я на самом деле собираюсь вывести имперские войска?! Я еще в своем уме!
— Вы жестоко оскорбили меня! Хуже того, вы оскорбили меня в присутствии моего злейшего врага!
— Поверьте, герцогиня, это был единственный способ усыпить его бдительность. К сожалению, ваш брат…
— Он больше мне не брат! Убийца моего отца не может быть моим братом!
— …К сожалению, ваш бывший брат умен и подозрителен. Пришлось сыграть этот фарс, и я добилась своего: он мне поверил!
— Я все равно не понимаю. Зачем злодея увезли из города? Нужно немедленно его казнить!
— Вы совершенно правы, на мой взгляд. Но есть влиятельные силы, которые мне не простят казни Варга. Пока я правлю, но руки связаны мои!
— Сенатор Марцеллин?
— В частности. Не забывайте, что принц Варг — зять Марцеллина. Есть и другие, кто не желает его смерти. Поэтому разумно будет до поры до времени держать Варга между жизнью и смертью. Казнить злодея никогда не поздно.
— Он снова убежит!
— С линкора 'Мафдет' — не убежит. Забудьте о нем, дорогая. Для вас его уже не существует.
— Извольте объяснить мне, ваше высокопревосходительство, зачем вам понадобилось играть комедию перед злодеем, который 'уже не существует'!
— Чтобы использовать его.
— Использовать?!
— Ваш бывший брат немало популярен в простом народе. Увы, это так! Если он покается перед нами… и перед вами, народ лишится своего вождя.
— Он не покается!
— Не зарекайтесь, герцогиня. Я лично контролирую процесс.
— Теперь он думает, что я у вас в немилости!
— И замечательно, пусть думает. Как говорят у нас, у аморийцев, ложная надежда — путь к совершению ошибок. А мы воспользуемся его ошибками.
— Скажите… скажите откровенно, госпожа моя, вы в самом деле полагаете меня сместить и посадить
