— Да или нет? — настаивал Ленни.
— Что?
— Дальше действуем в полном взаимном согласии. Да? Или нет?
Ник открыл рот.
— Да или нет?
— Э-э-э… да, но…
— Все, что я хотел услышать. Ну, когда мистер Стармен не спит, он ведет себя почти как Иди Амин,[32] если ты понимаешь, что я имею в виду.
Ник кивнул, ровно ничего не понимая.
— К завтраку я стану папочкой. Ты со мной?
— Возьмешь дело в свои руки?
— Правильно.
— Каким образом?
— В каком смысле?
— Ты знаешь, где золото?
— Забудь о золоте, Ник. Нету никакого золота.
— Откуда ты знаешь?
— Эль Сид сказал.
У Ника отвисла челюсть.
— Что сказал?
— То, что я говорю.
— Что золота нет?
— В общем, да.
— Что значит «в общем»?
Ленни подбоченился, держа бутылку за горлышко, словно ножны меча.
— Прямо фактически не сказал, чтоб не развеять иллюзии, но намекнул, когда мы ехали в поезде.
— Как намекнул?
— Точные выражения не имеют значения. Тебе все равно не понять. Вещь тонкая, психологическая. — Ленни постучал по виску пальцем. — Как ни прискорбно, у старика в голове полная каша. Лучше пожалей бедного сукина сына, вместо того чтоб готовить карманы.
— Я только говорю, если Сидней не будет распоряжаться…
Ленни приложил палец к губам.
— Николас! Ш-ш-ш! Предоставь дело Ленни. — Он обдумал негативные последствия, которые неизбежно возникнут, если допить остатки водки, пожал плечами, поднес к губам горлышко, высосал, бросил пустую бутылку в траву. — Пошли.
Пока пассажиры спали, болтая головами на свернутых, как у повешенных, шеях, Ленни курил и обдумывал ситуацию. Он быстро оправился от потрясения при виде Ника, твердым шагом вошедшего с самодовольной ухмылкой в вокзальный зал ожидания, но реорганизация компании из двух человек в толпу из трех испортила динамику, снова поставив Ленни в рискованное положение. Впрочем, на этот раз он готов к их интригам, готов взять на себя руководство. Точно выбрать момент помог старый гений Ноулсов: Сидней с Ником устали, проголодались, замерзли, находятся в неподходящей для споров форме. Поездка опять перешла под контроль Ленни, и, если умненько повести дело, к пятнице он будет сидеть в «Белом льве». Ник сделает все, что ему будет сказано; в холодном свете дня Эль Сида наверняка можно будет тихонечко убедить, что пора возвращаться домой, может быть, как-нибудь в другой раз проехаться. Нападение грабителей, рассудил Ленни, пришлось очень кстати, лучше не придумаешь. Он посмотрел на карту. Похоже, Сарагоса крупный город. Может быть, там есть даже аэропорт и, если повезет, найдется дешевый и веселый рейс в Стенстед по фунту с носа. Важно как можно скорее привезти всех в Норфолк без лишних торгов и любезностей.
Обманув ожидания Ленни, солнце взошло на востоке, встало кровавым пятном на ночном небе. В первых лучах вылетела стая галдевших ворон, пока он пропускал шеренгу тракторов на проселочном перекрестке. Сидней зашевелился, гримасничая, разминая затекшую шею. За время сна на щеках пробилась седая щетина, жесткая поросль неуместно смотрелась на обвисшей коже, придавая старику довольно сомнительный, жалкий вид.
— Где мы? — прохрипел он, нашаривая трясущимися руками очки.
— Неподалеку от Сарагосы, — ответил Ленни. — Ждем, когда проедут вот эти картофелекопалки. — Он протянул руку, потрепал Сиднея по плечу. — По-моему, вы пока держитесь очень даже неплохо.
— До конечной цели еще далеко, мистер Ноулс, — указал Сидней, — поэтому воздержитесь от преждевременных заключений. Мы раздобыли средство передвижения, за что надо благодарить мистера Крика. Остается не менее серьезная проблема, о которой отлично известно нашим желудкам.
— Наличные, — кивнул Ленни. — Я думаю над этим.
Сидней перебил его безнадежным вздохом.
— Не желаете передохнуть, мистер Ноулс? Может, приклоните голову, предоставив решение проблем мне, а машину мистеру Крику?
Ленни глубоко вдохнул, как бы раздулся всем телом, которое грозно нависло над хрупкой фигурой Сиднея.
— Скажу честно, Сид, теперь, когда вы очнулись, знайте, что у нас с Ником был вчера небольшой разговор. Мы решили, что пора переходить к решительным действиям. Правда, Ник? — Он оглянулся через плечо. — Ник! Проснись!
Сидней снял очки, поднял бровь.
— К решительным действиям какого рода?
— Coup de grace,[33] если желаете.
— Coup d'etat,[34] — поправил Ник, зевая.
Ленни нахмурился:
— Попрошу тебя, Никель! Я знаю латынь, черт возьми. Так или иначе, Сид, мы считаем, что вы слишком долго исполняли тяжкие обязанности руководителя, и, по нашему мнению, пора вам отступить в сторонку, передав полномочия молодому поколению. Правда, Ник?
Ник улыбнулся, неопределенно дернув одним плечом.
Сидней снова надел очки, испустил долгий задумчивый вздох.
— Очень хорошо, — кивнул он наконец. — Как я понимаю, нас ждут перемены.
— Незначительные, — подтвердил Ленни. — Во-первых, отбросим пижонство в смысле «мистер такой-то» и «мистер такой-то». Отныне вы Сидней или Эль Сид; это как Николас, когда я делаю серьезное замечание, и Никель в любое другое время.
— А вы?
— Леонард или мистер Ноулс. Чего смешного, Николас?
— Я не буду тебя называть мистер Ноулс.
— Будешь звать, как я скажу, черт побери! — рявкнул Ленни. — Не стану прибегать к диктаторским методам, что было бы весьма неприятно. Посмотрите на Кубу — это ж горькие слезы. Думаете, он позволил бы людям звать его Фидо или предпочел обращение «мистер Кастро»?
— Сеньор Кастро, — поправил Сидней.
— Не Фидо, а Фидель, — поправил Ник.
Ленни тряхнул головой:
— Ты Фиделя Сассуна имеешь в виду?
— Военного поэта?[35] — уточнил Сидней.
Ленни заколебался.
— Вот именно. В любом случае суть в том, что я главный, а если кому-то не нравится, пускай проваливает.
Сидней покорно опустил голову:
