умудрённого жизненным опытом человека, и согласился. Но с одним условием – пусть отоспятся, как следует.
И сейчас все аборигены дрыхли без задних ног в своём уютном трюме. Егоров осторожно высвободился из объятий женщины.
– Пора, Катя. Пойду-ка я команду будить. Пора идти к острову.
Полное затишье сменилось лёгким бризом. К сожалению, совсем не попутным. Кораблик закачался на волнах, на связанной мачте засвистел ветерок. Егоров посмотрел, как над далёкими островами входит Синяя и пошёл…
'Стоп. Что это было?'
Сквозь плеск волн и шум ветра Витькино ухо ясно услышало… скрип дерева.
'Лёгкое потрескивание, как-будто…'
Ноги у Витьки приросли к палубе. Холодея от ужаса, он обернулся к кромешной тьме, царившей над открытым морем, и пристально уставился на висящие над горизонтом звёзды.
– Витя, что?
– Тссс! Я не знаю, я не…
Звёздочка, мерцавшая по правому борту, вдруг ненадолго погасла, за ней – вторая, потом, очень скоро они снова обе зажглись.
– Катя, Олег. Кхапа сюда. Бегом! Тревога!
Витькин рёв переполошил всё судно. Вокруг забегали матросы с вёслами, на руле уже сидел сонный Кхап, а Лак тянул женщин в трюм.
Соображал Витька всегда быстро, особенно в тяжёлом положении. Поставив себя на место главного дикаря, Егоров в темпе прокачал ситуацию и с досадой сплюнул за борт.
'Идиот!'
Долбанные неандертальцы их опять перехитрили! Они не стали отсиживаться на острове, облизывая свою сказочную добычу, а быстро прочесали островок, за ним – другой. Набрали воды и выяснили сколько людей совсем недавно на них обитало.
'Шалаши пересчитать – плёвое дело. Да хоть нужник раскопать! Людей нет, зато в этих пустынных водах они встречают кораблик. Мда… дважды два, как говорится, всегда четыре…'
– Кхап, – Витька орал капитану, совсем позабыв, что тот по-русски не понимает, – да бросайте, нахрен эти вёсла, всё равно мы у них как на ладони, луна же… аааай! Олег, развязывай мачту. Нам сейчас – в любую сторону.
В темноте застучал барабан и звонко ударили по воде десятки вёсел.
– Хе! Хе! Уууууу… Хе! Хе!
Видимо до капитана тоже дошло, что враги то – вот они. Совсем близко. Плотный живчик, рыча на вопящих от ужаса гребцов, промчался мимо застывшего столбом Вити, оттолкнул Олега и в два счёта распустил мачту. Лодка дрогнула и накренилась, а из темноты понеслось, как из пулемёта.
– Хек! Хек! Хек!
Невидимый в темноте корабль фаангов вышел на боевой курс.
Как они сумели увернуться от тарана – один Бог ведает. Наверное, даже сам капитан Кхап этого не знал. Моментально оценив силу и направление ветра, который тянул 'Птицу' вбок, заваливая её на левый борт, Кхап вывернул рулевое весло до упора, одновременно проорав что-то гребцам. Те, хоть и стучали от ужаса зубами, но дело своё знали – четверо едва различимых в темноте матросов дружно опустили вёсла в воду, а четверо других заработали изо-всех сил.
Это было как в кино. Как в дерьмовом историческом фильме про пиратов. Витька смотрел, как Синяя стремительно перемещается от носа к корме, слушал, как хрипят гребцы и трещат вёсла, и не верил. Не верил своим глазам.
'Это не со мной!'
– Ты чё, блять?!
Из темноты выскочил майор и одним ударом снёс зависшего Витьку с ног. Кораблик в этот самый момент заканчивал свой крутой поворот на одном месте и наклон на левый борт имел такой, что Виктор кубарем покатился прямиком за борт.
– А!
'Жить! Жить! Не хочу!'
Витька ожил и стал цепляться за всё подряд, ломая ногти.
– Хек! Хек! Хек!
'Птица' выпрямилась и, подгоняемая свежим ветром и слаженной работой гребцов, понеслась…
'Куда? Куда?!'
Витька лежал у самого края палубы, вцепившись в верёвку и со страхом наблюдал, как прямо на него идёт чёрный корабль дикарей.
– Хек! Хек! Хек!
Барабан стучал в бешеном темпе. Над чёрным кораблём стоял сплошной вой – гребцы работали за пределами своих возможностей. Лишь бы догнать. Догнать и убить.
'Мама! Мамочки! Я не хочуууу!'
Это было как в замедленном кино. Витя успел заметить, как его гребцы бросили вёсла и повалились на палубу, сжавшись в маленькие комочки, как Кхап снова дёрнул руль, а потом…
Дикари промахнулись. Что было тому причиной – ночь или неожиданный разворот 'Птицы', неизвестно. Скорее – и то и другое. Кораблик Кхапа не стал убегать, а разошёлся с чёрным кораблём фаангов на встречных курсах, борт о борт.
Бум. В палубу, прямо перед Витькиным носом воткнулось копьё.
Бум. Бум.
Через секунду на палубу 'Птицы' обрушился целый град камней, дротиков и просто дубинок. Витькина голова пребывала в ступоре, но тело отреагировало самостоятельно – уж очень ему хотелось жить. Извиваясь, как червяк, Егоров по пластунски прошмыгнул к каюте капитана.
– Живой?
Несколько рук втянули Виктора в спасительное убежище.
– Живой?
– Н-не-еее… знааа…
Зубы у Витьки стучали так, что говорить было тяжело. Морской бой оказался штукой ОЧЕНЬ страшной. Не успел Виктор прийти в себя, как с палубы на ломаном английском зазвучали хелпы. Лак орал, как резанный, зовя чужаков на помощь.
Дальнейшее Витя запомнил плохо. Сначала он, вроде бы, помогал капитану резать кожаный ремень с деревянным крюком на конце, которым дикари их сумели зацепить, затем он грёб, заменив убитого матроса, а в себя Виктор пришёл, только когда стало светать. Он сидел на скамье капитана, обнимая рулевое весло и аккуратно правил, держа курс точно по ветру.
А перед ним, на залитой кровью палубе, лежал капитан Кхап.
Через несколько минут к Егорову, занявшему место капитана, пришёл с докладом Лак. Вид у монаха был ужасен. Старик был с ног до головы забрызган кровью, а на лысой макушке у него фиолетовым помпончиком торчала большущая шишка.
Итог ночного 'боя' был печален. Два матроса погибли, ещё двое были ранены. Одного беднягу просто зашибло камнем, и Лак обещал, что через пару дней он сможет грести, а вот со вторым было всё плохо. Копьё фаанга пришпилило моряка к палубе и пришлось изрядно потрудиться, чтобы снять раненного с 'крючка'.
– Как капитан?
На бесстрастном лице монаха не дрогнуло ничего.
– Если сегодня не умрёт, то, скорее всего, выживет.
Из плюсов было то, что 'Птица' не утонула, они (а, самое главное, Катя) живы и относительно здоровы, а корабль дикарей отстал так сильно, что был едва заметен на горизонте. Егоров отпустил Лака заниматься ранеными и отыскал взглядом Катерину – женщина суетилась возле капитана, властно покрикивая на остальных, и временами, бросая на него, Виктора, умоляющие взгляды.
