высоких стоек-уключин, возле которых работали гребцы.
Единственным вариантом была надстройка – каюта капитана. Это, по сути, был небольшой деревянный ящик с низким потолком и дверным проёмом, размером два на три с половиной метра и без окон.
Все дружно посмотрели на этот 'гроб' и так же дружно решили.
– Нет. Это западня натуральная.
– Так, майор. Вот вам МОЙ топор. Начинайте разбирать надстройку и делать из неё большие щиты.
Витька посмотрел на преследователей.
– Выполнять!
'Пойду, посмотрю, как там Катя в трюме устроилась…'
Глава 11.
Следующие два с половиной дня Витя развлекался тем, что играл в кошки-мышки. Причём мышкой был именно он. 'Птица' кружила по открытому морю, гоняясь за переменчивыми ветрами без всякой системы – лишь бы под парусом. Оставшиеся в живых матросы большую часть этого времени спали, ели и занимались изготовлением больших переносных щитов под руководством Петра. Кораблик легко убегал от тяжёлого судна дикарей, затем мачты складывали и позволяли фаангам немного приблизиться, чтобы дать им почувствовать вкус добычи. Дикари эту игру давно раскусили, но бросать наглую жертву они всё равно не собирались, всякий раз с маниакальным упорством взвинчивая темп на финишной прямой.
Конечно, Витька рисковал. Рисковал сильно, потому что ветер в этих местах оказался штукой очень уж ненадёжной, и заполучить внезапный штиль во время тарана было вполне возможно, но пока им везло. Иногда дикари приближались очень близко – Егоров был неопытным мореходом и пару раз 'Птица' стартовала с заметным опозданием.
– Ишь тыыыы!
Олег изумлённо присвистнул, глядя на всплеск воды возле самого борта кораблика.
– Сколько здесь? Сотня метров, наверное.
Камень на верёвке, запущенный с чёрного корабля не долетел до 'Птицы' всего три метра. Витька сплюнул.
– Чемпионы, блин, олимпийские. Эй, Лак! Всех на вёсла!
Внешне чёрный корабль дикарей здорово смахивал на помесь древнегреческой галеры и драккара викингов. От первой ему достался подводный таран, а от второго – отсутствие палубы и высоченные, покрытые грубой резьбой нос и корма.
– Хек, хек, хек!
– Вот упёртые…
Витька напряг зрение и навострил уши. Гребцы на 'драккаре' каждый свой гребок сопровождали пронзительным стоном, почти криком. Адский труд последних дней даже эти могучие создания, по- видимому, вымотал до предела.
Егоров на секунду представил, что на вёслах драккара сидят тридцать Марий Шараповых и хмыкнул – на слух это было очень похоже.
– Погоди, Олежка. – Витька поднял указательный палец. – Слышь, как они орут. Брешет Лак. Не железные они. Выдыхаются, гады!
И точно – финишный рывок драккара на этот раз был очень короток. Гребцы осилили лишь двадцать гребков в бешеном темпе, а затем бросили вёсла.
Отдохнувшие и отъевшиеся матросы 'Птицы' свои вёсла не бросили, в ответ разразившись бурей восторженных криков и плевками в сторону дикарей. Егоров повеселел.
– Ну, что, товарищ дизайнер из конкурирующей фирмы… завтра дадим им нас догнать?
– Витенька, а может не будем, а?
Катя с надеждой заглянула в глаза своего мужчины, но тот отвернулся и промолчал. От его молчания повеяло таким ледяным холодом, что у Кати перехватило дыхание. Виктор никогда ещё так не поступал. Не молчал, словно чужой. Если она пыталась оспаривать его решение, он всегда нежно и ласково убеждал её этого не делать. А тут…
На глаза сами собой навернулись слёзы.
– Витенька… будь осторожен.
'Пожалуйста!'
– Хорошее утро для битвы.
Лак сиял свежепобритой головой и задиристо смотрел на медленно приближающееся судно фаангов. Утро действительно было хорошим – свежим, прохладным, чистым. На небе, впервые за всё время пребывания в этом мире, земляне увидели облака. Обыкновенные облака, очень похожие на пухлые комочки белой ваты. Ветер ослаб, ослабли волны, ослабла качка. 'Птица' не спеша шла к проливу между двумя безымянными островками, а драккар, упахиваясь изо всех сил, ещё более медленно нагонял её.
Егоров сидел на руле, зажав весло подмышкой.
– Лак, переводи. Я. Говорить буду.
Получилось очень напыщенно. Пётр, Олег и Йилмаз, который немного стал разбирать русский, попытались ухмыльнуться, но, неожиданно получили в ответ совершенно зверский взгляд своего долговязого предводителя.
'Без дураков, парни! Шутки кончились!'
Рядом с сидевшим Витей СТОЯЛА Катя, что в глазах аборигенов было неоспоримым доказательством права господина Вита отдавать команды, пока капитан Кхап лежит в трюме.
– Через час мы пройдём пролив и войдём в лагуну. Там волнения почти нет и стрелять станет легче. Там они нас догонят.
На палубе воцарилась тишина. Матросы 'Птицы' посерели от страха и замерли истуканами.
– Лак, переводи. Пусть не боятся. У нас есть сильное оружие с железной птицы и мы убьём всех фаангов.
Монах послушно перевёл и аборигены по-детски непосредственно завопили от радости – они ещё не научились скрывать свои чувства под маской безразличия.
– Катя, ты командуешь девчонками. Антошка тоже на тебе. Сидите в трюме и не высовывайтесь, понятно? Всё будет хорошо, обещаю.
Зеленоглазая королева молча и серьёзно кивнула.
– Лак, берёшь вон того, колченого, берёте пару самых коротких копий и садитесь в трюме возле люка. Понял? Отвечаешь за госпожу своей головой.
Лактаматиммурам очень низко поклонился.
– Да, господин.
Виктор оглядел своё воинство. Майор, Олег, Йилмаз и четыре безымянных гребца, имён которых он так и не узнал.
'Баран, блять! Тебе с ними в бой, а ты…'
– Ничего не бойтесь. Сидите за нами с копьями и прикрывайте нам спины.
Егоров хлопнул в ладоши.
– По местам, пацаны.
– Погоди, Петро, не стреляй. Пусть крюком нас зацепят.
– Та ты шо…
Майор сначала перешёл на ридну мову а затем на обычный русский мат. Пятеро абордажников были как на ладони – стреляй, не хочу. От силы пятнадцать метров. Совершенно спокойное море. Никакой качки и солнце, светящее дикарям в лицо. Драккар наползал катастрофически медленно и ни о каком таране речи не было. Команда чёрного корабля жутко выла, хрипела, сипела и кашляла, надрываясь на тяжеленных вёслах, но сближение шло в час по чайной ложке. Витя спокойно определил, с какого борта будут подходить
