Увидев их, Павел ободрился».
Встречали их с помпой.
Остальных заключённых передали в тюрьму, а Павлу разрешили жить в гостинице и приставили к нему солдата для охраны.
«Через три дня Павел созвал знатнейших из Иудеев».
Стоп. Дело происходит в Риме, не так ли? А как же запрет Клавдия? Может, не было никакого запрета?
Да нет, поговаривают, что был. Может, всё дело в слове «знатнейшие»? Ведь знатнейших запреты могут и не касаться.
И последний вариант — этот эпизод Лука сочинил. Он любил иногда пофантазировать.
Мне кажется, что так оно и было. В самом деле: разве смог бы апостол Павел, которого в Иерусалиме первосвященники чуть на куски не порвали, вот так просто взять и созвать знатнейших иудеев?
Щёлкнуть пальцами и всё — все знатнейшие из римских иудеев сбежались бы к нему на цырлах… Да и разговор у них очень странный получился.
Павел рассказал о том, что первосвященники хотели его убить, но римская власть не нашла в нём вины и хотела отпустить на волю, но обиженный апостол потребовал суда у кесаря, и вот он здесь, но это не потому, что он имеет что-то против иудеев, а токмо справедливости ради.
Иудеи, в свою очередь, заверили его, что ничего не знают ни о его учении, ни о нём самом, что маловероятно, ведь те, кто встречали его на Аппиевой площади, как-то же узнали о его приезде.
Потом иудеи попросили просветить их по поводу нового учения, но, услышав о Царстве Божием, потеряли к Павлу всякий интерес и начали расходиться, а он вслед кричал им, что будет проповедовать среди язычников, ибо ему так Христос сказал. Запутанная история.
«И жил Павел целых два года на своем иждивении, и принимал всех, приходивших к нему».
Вот так, на своём иждивении. А суд? А как же суд у кесаря?
Скорее всего, суда не было. Ведь Павел потребовал его, так? Сам потребовал, сам и отказался. Ему же надо было в Рим попасть. Он в него попал, а остальное — детали.
«Проповедовал Царство Божие со всяким дерзновением невозбранно».
Дерзновение. Самое подходящее слово для Павла.
Таковы «Деяния апостолов», хотя мне кажется, что этому произведению Луки больше подошло бы название «Жизнь Павла».
Послание Иакова.
Деяния кончились, начались послания. Переписка была обширной: налаживались связи, устанавливалась иерархия, а главное — шла грызня. За власть.
Скажи, кому ты пишешь, и я скажу, кто ты.
«Двенадцати коленам, находящимся в рассеянии — радоваться».
Понятно, это Иаков — глава церкви в Иерусалиме, ортодокс, который не отступил от устоев иудаизма и норовил пристроить Павла на суд синедриона. Все компромиссы, на которые он пошёл с Петром в вопросах обращения язычников, так и остались компромиссами.
Или это другой Иаков? А какой из Иаковов мог быть автором этого послания? Их было не так много. Иаков Воанергес, брат Иоанна Богослова — ему Ирод отрезал голову, как мы знаем. Успел ли он перед этим черкнуть пару строк, тяжело сказать.
Ещё был Иаков Алфеев, однофамилец Матфея и брат Иуды Иаковлева (возможно, их было трое — Алфеевых). Этот Иаков мог написать, но больше он себя ничем не проявил.
А ещё был Иаков, брат Иисуса, который одно время возглавлял иерусалимскую общину. Мне его кандидатура кажется наиболее предпочтительной.
Если учесть, что у Иисуса кроме брата Иакова был ещё брат Иуда, то гипотезы начнут плодиться, как тараканы. Главное не это. Автор послания не считал учение Христа интернациональным делом — по его мнению, оно предназначалось лишь для иудеев.
В библии это послание озаглавлено «Соборное послание святого апостола Иакова». Но сам Иаков в зачине себя апостолом не называет. Павел называет, Пётр называет, Иуда Алфеев называет, а Иаков — нет.
Ещё Иоанн Богослов этим отличался, но он считал себя «любимым учеником» Иисуса, а не апостолом-посланником.
«Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа».
Видите, об апостольстве ни слова.
Это петры и павлы писали о деле, а иаковы раздавали ценные указания и воспитывали да поучали. Не зря это послание стоит первым — Иаков считал себя главным.
«С великой радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения…
Терпение же должно иметь совершенное действие…
Если же у кого из вас не достает мудрости, да просит у Бога…»
Понятное дело, что самому Иакову, как подразумевалось, мудрости доставало. Поэтому он давал умные наставления. Об искушениях, например. И о терпении — куда без него.
«Сомневающийся подобен морской волне…
Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа…»
Пусть даже не помышляет. Где-то и когда-то говорилось иное: солнце светит одинаково на грешных и на праведных. Но это было в другой серии.
«Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих».
Мысли должны быть монолитными. И никаких сомнений, никакого скепсиса!
«Да хвалится брат униженный высотою своею».
Унижение, оно и вправду возвышает.
«Блажен человек, который переносит искушение…
Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью…
Похоть же, зачавши, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть».
Вот так. Некуда податься от искушения и от греха. Но есть выход.
«Посему в кротости примите насаждаемое слово…
Будьте же исполнители слова, а не слышатели только».
Я буду насаждать, а вы примите. В кротости. И выполняйте.
«Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие».
Так что, не надо думать о том, благочестивы ли вы. Это не вам решать. А нам.
«Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем».
И это правильно. Если вы, к примеру, украли что-нибудь… Ну, скажем, отмотали электросчётчик, то автоматически вы стали прелюбодеем. И убийцей заодно. И светит вам 15 лет с конфискацией имущества — в лучшем случае.
«Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют и трепещут».
Они тоже хорошо делают.
«Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего?»
Очень удачный пример. Благочестивый такой. И гуманный, к тому же.
«Братия мои! Не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению».
Нас и так уже осуждают. А теперь станут ещё больше осуждать. Не надо всем идти в учителя. Нескольких наставников вполне достаточно.
Вот, к примеру, я. Поучаю, а вы слушайте. И выполняйте, по возможности, молча. Потому что язык, он
