— Идем, — тихо сказал Дядько.
Пацан сухо кивнул и неохотно развернул громадного гаррканца, проследовав за остальными под защиту наспех укрепленной бревенчатой стены. Ворота за его спиной с оглушительным грохотом закрылись, снова зазвенели тяжелые цепи, в железных петлях заскребся мощный засов, а затем застучали и молотки, чуть не намертво скрепляя между собой досками деревянные створки.
— …да мы уж с месяц в осаде, господин, — горестно вздохнул седой староста, с поклоном препровождая купца к ближайшему дому. — Как полнолуние было, так и появились окаянные твари окрест. Сперва только выли ночами, вокруг домов бегали, скреблись и скулили, но после того, как мужики пару десятков перебили, попритихли. На пару дней вовсе пропали. А потом как с цепи сорвались: в хлева стали врываться, заборы подкапывать, в одну ночь задрали чуть не половину стада, но жрать, сволочи, не стали. Порвали глотки телкам, распотрошили овец, а никого из людей не тронули. Из собак кого смогли поймать, того разорвали, но и тех не съели — только кишки разбросали по всем кустам и ушли.
— Что ж ты в город не отписал? — нахмурился герр Хатор.
— Как не отписал? Отписал! Сразу же! Да только гонца нашего… — Аарон снова вздохнул. — Не доехал Митяй до города. Лишь до речки успел добраться, а там они его…
— Загрызли, твари, — хмуро подтвердил сурового вида бородач, вскидывая на плечо внушительных размеров тесак. — Его крики даже отсюда было слыхать, будто резали по-живому. Мы с Иваром потом рискнули посмотреть с холма, да сами едва ноги унесли: серые накинулись почти сразу, как мы подошли. Стаей голов на сорок, словно только нас и поджидали. Если б не кони, лежать бы нам рядом с Митяем. А они ведь, гады, даже лицо не тронули! Только брюхо вспороли, да суму растащили по крупицам. Остальное оставили воронам на потеху. Ни похоронить по-человечески, ни тризну справить.
— Берар прав. Так и было, — прогудел рядом второй селянин. — Как мы с ним повернули к реке, так и кинулись всей стаей.
Гаррон быстрым шагом нагнал хозяина и хмуро покосился крепких мужиков, с возбужденным гудением окруживших своего худощавого, высохшего от прожитых лет, но еще довольно крепкого старосту, у которого от внезапной надежды глаза загорелись, словно у молодого. Почти два десятка человек. Все мощные, рослые, плечистые, закаленные тяжелой работой… казалось бы, чем не воины? Взяли бы, собрались с силами, да устроили облаву на обнаглевших тварей, пока те не сбились в крупную стаю. Неужели трудно было клич бросить и подняться всем селом? Но нет, побоялись высунуться за ворота, не рискнули выйти за забор, за которым для них наверняка кончался весь мир. Понадеялись пересидеть за стенами, да не вышло: волки окончательно распоясались, почувствовав себя хозяевами положения, обложили деревню со всех сторон, а припасы-то не вечные. И дрова наверняка скоро к концу подойдут. Урожай, опять же, на полях гибнет, присматривать за ним некогда. Ухаживать и собирать вредителей — некому, потому что сельчане теперь и днем страшатся выйти за околицу. А сейчас смотрят с таким нескрываемым облегчением, с такой надеждой и, одновременно, радостью от того, что на помощь пришел кто-то более могучий, опытный, умелый… тьфу, да только! Неужели полагают, что теперь можно в сторонке постоять, пока другие будут уничтожать неожиданную напасть?
Южанин незаметно скривился.
— Зря ты, мил человек, думаешь, что мы не пытались, — вдруг тихо сказал староста и, подметив невольное смущение караванщика, невесело улыбнулся. — Я не первый год на свете живу, не первый раз с волками встречаюсь, но такого, как сейчас, никогда еще не видел. Мы и облавы на них пытались делать, и отраву кидали, и ямы рыли… уходят они, будто чуют западню. Или подсказывает им кто? Ни один не попался, а ведь охотников среди наших немало. Тем и живем, что земля родит, да леса кормят. Но когда мы в тот раз всей деревней вышли (думали, хоть Митяя отобьем, да похороним честь по чести), так они на дороге встали чуть ли не строем! Перегородили от края до края! Едва в болото не загнали!
— Кто? Волки?! — скептически фыркнул Весельчак. Но Аарон так остро глянул, что рыжий мигом осекся: мудрый старик был предельно серьезен. И очень, очень напуган.
— Волки, — напряженно подтвердил он. — Не знаю, почему не набросились в тот день, но они шли за нами по пятам до самой деревни, сгоняя внутрь, как тупых овец. Народу тут — сами видите, против полусотни голов шансов мало, коли набросились бы всей стаей, но они отчего-то отступили. Не тронули. А когда ворота закрылись, и вовсе разбежались кто куда, словно позабыли и о нас, и о деревне, и о Митяе.
— Когда это было? — неожиданно вмешался Дядько.
— Три недели назад.
— В той стае не было ничего необычного?
— Кроме того, что она вела себя совершенно неправильно? — староста покачал головой. — Нет. Не заметил.
— А вожак? — вдруг спросил молчавший дотоле Белик. — Вы его видели?
— Да разве у них разберешь? — с досадой поморщился какой-то селянин.
— Вожак всегда идет впереди стаи, ведет ее за собой, — задумчиво проговорил Аркан. — Он всегда нападает первым, тем самым демонстрируя свою силу и ловкость. И свое право. Он должен быть на виду.
— Нет, — снова покачал головой староста. — Стая была едина. Они действовали, как одно целое… никогда в жизни такого не видел! И готов чем угодно поклясться: волки четко понимали, что хотят сделать! Отсекли нас от леса, как неразумных детей! Тех, кто пытался прорваться, разорвали на части, а остальных просто отогнали обратно… но вожака я не заметил ни разу.
Рыжий и Аркан озадаченно переглянулись, а Молот шумно почесал затылок.
— Странно…
— Хочешь сказать, вас тут заперли? — нахмурился герр Хатор, и старик удрученно кивнул.
— Именно. Держат, как курей в клети, но каждую все равно ночь приходят пробовать на прочность. Будто развлекаются. Ров копать ни разу не помешали, бревна для тына тоже позволили взять, и мы уж понадеялись, что дело выгорит — отобьемся, справимся. Но когда три дня назад Ивар попытался к реке пробиться — мигом появились. Еще большим числом, чем прежде, и моментально перекрыли ему дорогу. Хорошо — не сожрали.
— Звери были крупные? — негромко поинтересовался из темноты новый голос, и от ближайших домов бесшумно отделилась высокая стройная фигура.
— Нет, господин, совершенно обычные, — с почтением поклонился староста, моментально сообразив, с кем свела его судьба. — Только действовали очень уж слаженно. Почти по-военному четко.
Таррэн чуть сдвинул тонкие брови и подошел ближе, сделав вид, что не заметил вспыхнувших гневом голубых глаз: Белик при его появлении только что не зашипел, однако суровый дядька следил очень внимательно, и лишь потому недовольный пацан смолчал.
— Среди них были самки? — снова спросил Темный, хмурясь все больше и больше.
— Да мы как-то не проверяли… — откровенно растерялись сельчане.
— Первым напал самец?
— Нет, господин, — совсем непонимающе посмотрел седой староста. — Они все сразу накидывались, а в последние дни стали приходить каждую ночь и воют, воют…
— В какое время это происходит?
— Да, почитай, ровно в полночь.
— Надо же, какие грамотные волки! — язвительно заметил Белик, благоразумно держась от ненавистного эльфа подальше, но тот его снова откровенно проигнорировал.
— За забор рвутся?
— Пытались пару раз, но не слишком активно… ох, простите, господин, — под пристальным взглядом зеленых глаз Аарон вдруг испуганно вздрогнул. — Простите дурака, что сразу в дом не пригласил! Пожалуйте, располагайтесь. Мы всем, чем можем…
— Не надо, — выразительно поморщился эльф. — Укройте лучше коней, да семьи спрячьте подальше, пока еще есть время. А сами оружие берите — все, что найдете, и отправьте кого-нибудь к стене, чтобы следил за волками. Чует мое сердце, они сегодня вернутся.
Снаружи, как услышали, истошно взвыли сразу несколько десятков голосов — долго, пронзительно, злорадно, с каким-то предвкушением и едва сдерживаемым нетерпением.
