прибывшую четверку в Эбни-Холл.
На тех фотографиях, где Агата направляется к зданию манчестерского вокзала, мы видим, что она совершенно счастлива. Уже давно миновало то время, когда миссис Кристи была робкой начинающей писательницей, и миновал самый острый момент ее отчаяния. Агата отдохнула, пришла в себя и теперь наслаждалась обожанием поклонников, причем, как выяснилось, они успели появиться не только в родной Англии, но и во многих других странах.
Сразу по приезде заперли ворота и во всех комнатах плотно сдвинули шторы. Агата разок попыталась из любопытства выглянуть в окно, и тут же сбежалась толпа писак. Ни в тот день, ни на следующий никто не выходил наружу. 16 апреля, ближе к вечеру, в доме побывали два визитера. А именно Рональд Коур, специалист по психическим заболеваниям, он же преподаватель Манчестерского университета, читавший студентам лекции по неврологии, и мистер Генри Уилсон, домашний доктор Уоттсов, член Королевского общества врачей. Обследовав пациентку, эскулапы вынесли вердикт, под коим поставили свои подписи:
“Проведя тщательное обследование миссис Агаты Кристи, мы пришли к заключению, что больная, безусловно, страдает амнезией. Для восстановления нормального состояния ей требуется покой, и поэтому какие бы то ни было отрицательные эмоции крайне нежелательны”.
Комментировать свой диагноз и обсуждать причины недомогания оба врача отказались.
Арчи, видимо, оправился от колоссального нервного напряжения и теперь заговорил с газетчиками гораздо смелее. Его спросили, собирается ли он возместить суммы, потраченные полицией на поиски миссис Кристи. “С какой стати? – изумился мистер Кристи. – Я сам читал заявления полицейских о том, что они очень скоро все выяснят. Я никого не просил затевать поиски. И потом, я, как всякий законопослушный гражданин, плачу налоги, которые идут в том числе и на содержание полиции. Я с самого начала скептически относился к поисковым мероприятиям, тем более проводимым с таким размахом. Я ни минуты не сомневался, что жена моя жива, просто у нее внезапно отказала память, и она потерялась”.
Разумеется, дотошные журналисты не могли обойти стороной тот факт, что миссис Кристи назвалась миссис Нил. Репортер из “Дейли ньюс” разыскал родной дом Нэнси в Кроксли-Грин, носивший название “Риола”. Своими расспросами он страшно огорчил мать мисс Нил. А рассказала она вот что: “Мы, в смысле я и мой муж, знакомы с полковником Кристи и его супругой. И уже довольно давно. Моя дочь Нэнси действительно недели две назад ездила на выходные в Голдаминг, к своим знакомым мистеру и миссис Джеймс. У них был и полковник Кристи, он тоже их друг”.
А когда к миссис Нил явился репортер из “Вестминстер газетт”, она дала волю гневу: “Это непорядочно и отвратительно. Совсем не обязательно было пачкать грязью имя моей дочери, это унижает не только ее, но и всю нашу семью. Моя дочь дружит с мистером и миссис Кристи, с обоими, она никогда не водила какой-то особой дружбы с полковником. К сожалению, так совпало, что миссис Кристи пропала именно в те выходные, когда Джеймсы позвали Нэнси в гости. Но они могли позвать не обязательно ее, а какую-нибудь другую свою приятельницу”. Вскоре после этого интервью родители отправили Нэнси в кругосветный круиз.
Арчибальд Кристи уехал из Эбни-Холла семнадцатого декабря, забрав с собой Розалинду. Вернулся туда только на Рождество, но, пробыв в гостях у Москитика всего несколько часов, ретировался.
Стайлз был выставлен на продажу, а за Розалиндой по-прежнему присматривала Карло Фишер. И в школе Розалинда пока училась в прежней.
Но в конце концов Агата вместе с Розалиндой и Карло все же уехала: сняла квартиру в Челси. Арчи остался в Стайлзе один. В общем, снова подтвердилась справедливость дурной славы этого особняка. В наступившем 1927 году Агата виделась с мужем всего один раз, и встреча была совсем недолгой. Ей тогда подумалось, что ее бравый летчик с внешностью экранного красавца все равно навсегда останется в сердце. Но это был скорее прилив ностальгической нежности, чем реальное чувство. Ведь теперь Агата слишком хорошо знала этого человека и понимала, что больше не смогла бы ему доверять. Она всегда была слишком романтичной женщиной, но дурочкой она никогда не была.
Заявление на развод Агата подала двадцатого апреля 1928 года, Нэнси Нил ни в каких разбирательствах не упоминалась. На суде будет приведен факт адюльтера, якобы имевшего место в гостинице “Гросвенор”. Официальное свидетельство о разводе будет оформлено через полгода. И уже через две недели после этого Арчи женится на Нэнси Нил.
Жить они будут счастливо и пробудут вместе до конца.
Поиски себя
Ибо не враг поносит меня, – это я перенес бы; не ненавистник мой величается надо мною, – от него я укрылся бы:
Но ты, который был для меня то же, что я, друг мой и близкий мой…
11 ФЕВРАЛЯ 1927. Канарские острова, расположенные в нескольких десятках километров от Марокко, напоминающие на карте Атлантики причудливые чернильные кляксы, были весьма популярны у туристов. Солнце, бананы, приветливые улыбчивые аборигены. Именно на эти, принадлежащие Испании острова отправилась Агата зимой 1927 года в надежде найти там покой и смысл дальнейшего существования.
В январе вышла в свет ее новая, восьмая по счету, книга, “Большая четверка”. Этот шпионский триллер был просто обречен на успех после шумихи, поднятой вокруг исчезновения ее автора, завершившегося не менее интригующей развязкой. На самом деле книга была сконструирована из нескольких рассказов, ранее опубликованных в “Скетче”, что облегчало работу над ней. Идея подобной компиляции возникла у Кэмпбелла Кристи, волновавшегося за бывшую родственницу Ведь Агате предстояло дописывать еще и другой роман, брошенный на середине. Критики встретили “Четверку” сурово. Журнал “Сатердей ревью” так прямо и заявил: “Как детектив “Большая четверка”, безусловно, никуда не годится”. Однако поклонники Агаты Кристи, которым полюбились прежние ее книжки, раскупили весь огромный тираж, их не трогало мнение знатоков. А те продолжали негодовать по поводу попранных законов жанра, порицая миссис Кристи за небрежность и попутно продолжая обсуждать недавно пережитые ею испытания. Агата втайне надеялась, что критики из сочувствия проявят снисходительность, но – ничего подобного.
На Тенерифе, в городке Оратава, она чувствовала себя гораздо лучше, чем в Англии. Сидя в гостиничном саду, она наслаждалась летней идиллией, радуясь, что Розалинда и Карло здесь, рядом. Что больше нет вокруг приставучих газетчиков и прочих слишком назойливых соотечественников. Это постоянное внимание толпы оказалось тяжким бременем. Но теперь Агату заботило другое бремя – контракт. Она обязана была дописать книгу независимо от своего настроения и самочувствия. “В те дни я действительно превратилась в профессионала, – читаем мы в “Автобиографии”, – в отличие от любителя, профессиональный писатель пишет не только по желанию. Ты должна писать, даже когда тебе неинтересно то, о чем ты пишешь, и более того: даже если все получается не так, как хотелось бы”.
Когда человеку приходится сочинять что-то через силу, его раздражает любой пустяк и мешает решительно все. Больше всего проблем было с дочкой. Только Агата собиралась продиктовать Карло очередную порцию текста, тут как тут появлялась Розалинда и с укором на них смотрела. “Ее взгляд действовал на меня как взгляд горгоны Медузы. Я начинала мямлить и заикаться или повторяла уже записанное. До сих пор не понимаю, как эта несчастная книга все же появилась на свет”.
Как вы понимаете, имеется в виду “Тайна «Голубого экспресса»”.
Розалинде в ту пору было только семь лет, бедняжка томилась от скуки и требовала внимания. Каждые десять минут она приходила проверить, не закончилась ли диктовка. Агата уговаривала дочь: “Послушай, Розалинда, ты не должна нас отвлекать. Мне нужно поработать”.
Ей приходилось вымучивать каждую фразу. Книга была начата еще при жизни Клары, Агата пыталась продолжать ее и после смерти матери, в самые лютые минуты горя, и в то время, которое многие называли потом периодом нервного срыва. Душевные раны были совсем свежими, надо ли удивляться, что легкий авантюрный роман продвигался неимоверно тяжело? Агата позже часто будет повторять, что ненавидит эту книгу. Наверное, виноват в этом не сам роман, а воспоминания о событиях той поры, когда его создавали.
В марте 1928 года он наконец-то был опубликован. Литературный обозреватель нью-йоркской “Геральд трибюн” Уилл Каппи, строгий привереда и насмешник, на этот раз был необычайно милостив: “Тут нет ваших довольно-таки ходульных кошмаров и ужасов, это качественный благородный триллер, написанный по классическим канонам, что и позволяет удерживать внимание нынешних искушенных читателей”. В этот
