без всякого повода, на пустом месте. Как-то он залез на бойлерную и стал забрасывать удочку во двор. Я подумал — забрасывает от нечего делать — авось что-нибудь зацепит. И крикнул снизу:
— Вылавливаешь разные штуковины?
— Ругаюсь сам с собой, — огрызнулся Сашка (он частенько говорил загадками).
— Как так? — переспросил я.
— Приучаюсь к усидчивости, воспитываю в себе дисциплину. Для летчика это главное. А ты все болтаешься без дела? Ты очень разболтанный. Из тебя никогда не выйдет капитан.
Вот так он и оскорблял меня ни с того, ни с сего. Но однажды произошел случай, после которого мы с Сашкой подружились. В тот день парни нашего двора уронили в колодец кошелек с деньгами и позвали нас с Сашкой:
— А ну, шкеты, давайте спустим одного из вас на веревке! Вы маленькие, легкие. Раз, два, и готово! На мороженое заработаете.
Задание было ответственное, но и страшноватое. Колодец находился в углу двора, и, к счастью, давно пересох, но — к несчастью — почти не осыпался и выглядел довольно глубоким. Во всяком случае мы побаивались в него заглядывать и вообще обходили стороной.
Парни принесли веревку и повернулись к нам:
— Ну, кто смелый? Кто полезет первым?
Я подтолкнул Сашку, а он меня, да так сильно, что я невольно шагнул вперед. Парни обвязали меня, перетащили через бревенчатый венец; я вцепился в веревку и почувствовал — опускаюсь в темноту. Квадрат неба над головой становился все меньше и меньше, темнота сгущалась, сильно пахло сыростью. Я пытался нащупать ногами опору, но ботинки скользили по замшелым бревнам. В меня вселился нешуточный страх, по телу пробежал озноб.
— Держись! — донеслось откуда-то сверху, но мой озноб перешел в колотун.
Я уже хотел было крикнуть, чтоб вытаскивали, но вовремя спохватился и пересилил себя — избежал несмываемого позора.
Вскоре веревка ослабла и я почувствовал, что стою на чем-то более-менее твердом. Присмотревшись заметил — ботинки увязли в какой-то жиже.
— Ищи! — послышалось гулкое эхо.
Я стал шарить в липкой грязи; наткнулся на дохлых лягушек, потом на что-то похожее на кошелек и заорал:
— Тащите!
— Да это какая-то картонка! — усмехнулись парни, вытащив меня и рассмотрев мою находку. — Не мог поискать как следует! Тебе только с девчонками в классики играть. Давай ты! — они обратились к Сашке.
Неожиданно Сашка нашел злополучный кошелек и парни, как и обещали, отблагодарили его мелочью на мороженое. Когда они ушли, Сашка обеспокоенно шепнул мне:
— Я нашел еще вот что, — и достал из кармана обручальное кольцо. — Золотое. Побежали к ювелиру, он за него, знаешь сколько денег даст! Миллион! Только смотри, никому ни гу-гу!
Мы побежали в мастерскую; по пути Сашка строил грандиозные планы: купить велосипед, мотоцикл, катер; не забыл и обо мне — обещал подарить коньки, о которых я давно мечтал (надо отдать ему должное — он был щедрым как никто).
Мы влетели в мастерскую, подошли к мастеру, и Сашка выпалил:
— Вот золотое кольцо! Я нашел в колодце!
— Вы, стручки, его случаем не стащили? — пробурчал мастер, рассматривая кольцо.
— Вот еще! — возмутился Сашка и подробно рассказал, как достал драгоценность из колодца.
— Полезайте туда еще, может, там целый клад? — усмехнулся мастер. — И все тащите сюда… А эта безделушка не золотая, а всего лишь медная. Вот вам за нее, — он протянул нам несколько рублей.
Мы вышли из мастерской и не то, чтобы расстроились до слез, но нам стало нестерпимо тоскливо. И велосипед, и мотоцикл, и коньки сразу улетели куда-то в поднебесье. Только после шести пачек мороженого немного пришли в себя и твердо решили еще раз слазить в колодец — Сашка где-то вычитал, что обычно драгоценности валяются кучно, да и мастер это предположил.
Арбуз
Сашка все уши мне прожужжал, что арбуз овощ, но я-то был уверен, что арбуз — фрукт. Однажды мы доспорились чуть ли не до драки, и в конце концов решили купить арбуз, съесть его и сделать окончательный вывод — овощ или фрукт.
От денег, которые нам дал ювелир еще оставалась приличная сумма и на арбуз хватило сполна. Кстати, говорят: деньги портят человека; Сашку они совершенно не испортили. Так вот, арбуз мы купили на рынке — выбрали самый огромный и такой тяжелый, что вдвоем еле дотащили до дома. Пришли к Сашке, стали резать арбуз на столе. Долго резали: то Сашка, то я — это оказалось не таким-то простым делом. Наконец, полосатый шар затрещал и развалился на две половины, и сразу покрылся инеем, как зимой. Мы стали хрустать красный сладкий «снег» и так увлеклись, что совершенно забыли о споре. И слопали весь огромный арбуз — от него остались только зеленые корки и черные семечки. Наши животы раздулись, языки еле ворочались. И тут, убирая корки, Сашка объявил:
— Овощ, точно!
Я замотал головой:
— Не-ет! Определенно фрукт!
И началось: мы обвиняли друг друга в бестолковости, тупоумии, вредности — короче, разругались в пух и прах. И не разговаривали с неделю, пока не начались занятия в школе; тогда у нас наступило перемирие. Правда неустойчивое. А окончательно мы помирились, когда подошли к учителю ботаники и спросили, что же такое арбуз на самом деле, кто из нас прав? Оказалось, арбуз… ягода! По строению цветка из семейства ягодных.
— Ничего себе, ягодка! — Сашка хлопнул меня по плечу и заговорщически добавил: — Может, расскажем ребятам, откуда у нас деньги?
Торты
Однажды я пришел к Сашке, а он мне говорит:
— Знаешь что? — говорит шепотом, хотя в квартире никого нет — его родители были на работе.
— Что? — спрашиваю.
— У нас в буфете… торт! Иди сюда, покажу.
Сашка достал из буфета коробку с тортом, открыл крышку и я обалдел! Таких тортов я еще никогда не видел — это было настоящее произведение кулинарного искусства: яркое, пахучее, со множеством полосок и завитушек. Смотрели мы с Сашкой на торт, легонько трогали его и нюхали. Потом взяли сверху по одному ореху и съели. Затем немного попробовали кремовую завитушку, а потом и совсем съели, как будто ее и не было. После этого Сашка предложил немного обрезать торт, как будто он и был поменьше.
— Все равно никто не заметит, — торопливо объяснял Сашка, и мы набросились на сладость.
В общем, подрезали мы торт, и подравнивали, и не заметили, как от него остался маленький квадратик — с пирожное.
— Ну, вот! — вздохнул Сашка, откинувшись на спинку стула.
— Да-а… — протянул я. — Что ж делать?
— Ничего, — поджал губы Сашка. — Могли же матери вместо торта положить в коробку пирожное. По ошибке.
— Могли, — не очень уверенно согласился я.
