Но тут же выяснилось, что с богом далеко не все в порядке. Его лицо из смуглого превратилось в серое, а сам он держался за живот и тихонько стонал – видимо, богов тоже иной раз мучают рези и колики. Ну, еще бы – Люди не могут предложить им достойной пищи, хотя великий шаман о том и распорядился. Они же к другому привыкли, эти чужие боги.
А раз оно так, надо позвать шамана, пусть он и решает, что делать дальше.
И воин, которого звали Аконга, кивнул своему сотоварищу:
– Ищи великого шамана, я тут посторожу их.
Ясное дело, так поступать было нельзя. Но охотники-собиратели не имели устава караульной службы и не знали, что такие книжечки пишутся кровью. Кровью тех, кто когда-то что-то сделал не так.
Сотоварищ Аконги сказал «да» и со всех ног бросился в деревню. Юсуф не знал, что шамана не окажется и там, это дало ему еще несколько лишних минут.
Как только боец племени Людей скрылся за хижинами и стволами деревьев, случилось чудо – больной бог внезапно выздоровел. Но порадоваться божественному чуду Аконга уже не успел – он сам не понял, как скрюченный «больной», стонавший от болей в животе, вдруг выпрямился во весь рост, а сам он, тренированный воин, отрезавший уже трижды по четыре головы чужаков, вдруг оказался лежащим на земле.
Возможно, он и понял бы, что именно случилось, но этому навсегда помешало его же копье, воткнувшееся в бок. И дух удивленного Аконги отправился в Мир Предков, так и не осознав, что же произошло. События для него закончились, настало время поедания сырого мяса с Предками и радости бытия.
Зато в Срединном Мире, Мире Живых, события происходить не перестали.
Юсуф быстро скользнул обратно в хижину. На осмотр тела туземца потребовались секунды – теперь он был вооружен каменным ножом. Не самое лучшее оружие, но лучше такое, чем совсем никакого. Пора было переходить ко второму пункту плана.
Джеймс спал, не подозревая о случившемся. Не подозревать ему осталось примерно с минуту. Охотник тоже спал, даже храпел во сне, и это было лучше всего. Не хватало еще, чтобы он заорал или позвал на помощь на своем языке.
Именно этот громкий храп и спас Скорпиона, когда Юсуф внимательно осматривал помещение. Он решил, что лишние трупы будут совершенно ни к чему, только помешают в исполнении его плана.
Теперь следовало заняться мертвым «стражником». Рядом с хижиной так никого и не было, это радовало. Тело туземца оказалось неожиданно тяжелым, потребовалась целая минута, чтобы затащить его в хижину. И это тоже было хорошо.
Юсуф подошел к Джеймсу, какое-то мгновение постоял над ним, а потом решительно ухватил спящего американца за воротник правой рукой, взяв нож в левую.
– Шевелись, свинья-янки! – прошипел он.
– А ну, разойдись! – орал Юсуф по-арабски. Он вовсе не надеялся, что туземцы его поймут. Зато дикари могли хорошо понимать интонации.
«Стражник», пытавшийся выяснить, куда ушел шаман, после чего понял, что это – то самое место, куда простым жителям деревни заходить не следовало, пребывал в глубоких раздумьях.
С одной стороны, место было табуированным. Обычно великий шаман беседовал там с богами племени. Сейчас он был там, да не один, а вместе с пленным чужим богом. Наверное, уговаривал его перейти на сторону Людей и быть милостивым к племени, дабы охотники могли добыть побольше мяса.
И если кто-то прервал бы сейчас эту важную дипломатическую миссию, последствия могли оказаться самыми что ни на есть ужасными. Такого не сделали бы даже старейшины.
С другой стороны, второй пленный чужой бог явно требует шамана, он болен. И что с этим делать, воин не знал.
Не знал и в тот момент, когда услышал рык на божественном языке:
– Шамана сюда! А ну, быстро, свиное племя!!
Понять, о чем рычит бог, было невозможно. Но перевода и не требовалось.
Здесь в разные времена творилось всякое, старики могли это вспомнить. Кто-то и когда-то даже попробовал устроить бунт против власти шамана. Добром, разумеется, этот бунт не кончился.
Очень часто случалось так, что охотники возвращались не все – чьи-то головы теперь украшали хижины старейшин чужих племен.
И даже к этому относились нормально и естественно. Сегодня отрезали головы им, завтра будут резать чужаков.
Но заложников в племени Людей еще никто и никогда не захватывал.
И теперь в воплях аборигенов слышалась растерянность, смешанная со священным ужасом. Еще бы – один важнейший пленник захватил другого.
Тут мог помочь только шаман с другим живым богом. Но именно их сейчас и не было!
И, что бы там ни грозило за нарушение табу, пришлось старейшинам отрядить того самого проштрафившегося воина-«стражника» на поиски шамана. Ничего лучшего они придумать все равно не могли: если один из богов убьет второго, это место будет проклято. А так, по крайней мере, обреченным окажется только один из племени.
Юсуф, видя, как собравшиеся в круг аборигены обсуждают, что им теперь делать, слегка успокоился. Джеймс что-то сдавленно шептал – это было все равно, его и слушать не стоило. Главное – получить оружие и спокойно уйти с ним из деревни. Зная, что тронуть его не смогут.
Важно было одно – выбрать правильное место в кругу «начальственных» хижин. Сейчас за спиной Юсуфа был ствол дерева, похожего на сосну. Вполне достаточная защита. Он не представлял, попытаются ли аборигены как-то обезоружить его, но когда один из них попробовал шагнуть к нему чуть ближе, пришлось слегка вдавить каменное лезвие в горло американцу. Совсем на чуть-чуть, так, чтобы из царапины показалось несколько капель крови. А заодно – проорать целый поток ругательств. Что именно, было все равно. Главное, абориген понял это, и слегка отступил.
Но где же их шаман?!
Вит и шаман двигались к деревне быстрым шагом, но все же не успели. Виталий даже слегка отпрянул, когда при очередном повороте еле заметной тропинки на них выскочил огромного роста и, как казалось, совершенно неадекватный детина с копьем.
Неадекватен он был еще и тем, что тут же плюхнулся на брюхо перед ними, что-то крича – почти как младенец.
В этих воплях ничего нельзя было понять.
Шаман зарычал на своего подопечного, а поскольку тот упорно не желал вставать, приняв позу «не вели казнить, вели миловать и выслушать», пришлось наклониться к нему и поднять детинушку за плечи.
– Говори! – вот и все, что разобрал Вит.
Лицо воина было в разводах земли и слезах – видимо, идиотское правило жизни «мужчины не плачут» еще не вошло в обиход туземцев. Ревел он, как младенец.
Шаман слегка встряхнул «стражника», и тот обрел некоторую способность к нормальной человеческой речи.
– Говори! – еще раз потребовал Ируатту.
И тот начал рассказывать, постоянно указывая пальцем в сторону деревни. Несколько коротких вопросов – и для шамана стало все ясно.
– Быстрее, – проговорил он, обернувшись к Виту. – Там твой Йусуф…
Он даже побледнел. Виталий так и не понял, что именно натворил «Йусуф», но пускаться в долгие объяснения сейчас не было ни времени, ни возможности, а уж пользоваться аппаратом для общения – тем более. Поэтому, когда шаман слегка оттолкнул ревущего в три ручья аборигена и бросился вперед по тропинке, не боясь уронить собственный авторитет, Виту оставалось лишь последовать за ним.
А вот то, что открылось ему, когда они оба оказались около хижин старейшин, ни в каких объяснениях для земного человека XXI века совершенно не нуждалось.
– Пришли? – осведомился Юсуф. – Тебе придется переводить, Вит. Ничего личного, на войне как на войне. Ты же знаешь, что привыкли говорить белые люди?!
