оказалось. Ну, типа погиб я при побеге. Детали, если хочешь, можешь через своих ментов пробить. Только особо не усердствуй, потому как дело еще «живое», не надо лишний раз ворошить… Короче, признали меня по всем документам умершим, типа похоронили.
– Главное, что не ищут, – ухмыльнулся Жадобин. – А пробивать мне тебя без надобности. Не первый год знаю. Что захотел, то и рассказал, а остальное меня не касается.
– Пацана того, который мне пособил, менты еще до побега пристрелили.
– Точно менты? – Жадоба глотнул виски и поморщился.
– А кто же еще? Видимо, прикинули и решили – дешевле будет кончить его, чтоб концов не осталось. Жалко пацана.
– По-другому не случается, – вздохнул Жадобин. – Я теперь иногда самого себя в ментовской шкуре представляю. Дожил, называется… Правильно говорят – с кем поведешься, от того и наберешься. Боялись, что проверки начнутся, вот и подстраховались, концы загодя зачистили. А не думал, что пристрелят тебя самого? Они могут – лавэ возьмут и кинут.
– У меня веревочка на ту паскуду из ФСИНа имелась. Потянул бы, и кранты ему самому наступили бы. Короче, до того момента, когда я из реки в тюремной робе выполз, фартило мне, ой как фартило, Жадоба! А вот потом все пошло наперекосяк. Бабок нет, к братве не сунешься – вмиг спалиться можно. Я же в жмуриках числюсь. Перекантовался в деревне заброшенной, бороду отрастил. А потом рискнуть пришлось – сельский магазин выставил. Без хрусто?в никак. Хватило на то, чтобы документы себе поддельные выправить.
– Твои документы за версту липой пахнут. Для тупого мента из патрульно-постовой службы еще могут сойти. А так – лучше выкинуть, чем с собой носить.
– Я и сам понимаю, что серьезной проверки они не выдержат. Даже билет на поезд по ним брать не рискнул. На перекладных поехал к вору Чилиму Бакинскому. Вместе с ним на зоне чалились, он лет пять как откинулся. Теперь у него в Дагестане бизнес – браконьерской рыбой торгует. Ну, признал, приветил, сказал, что стремно у него отсидеться. Сам знаешь, сейчас на Кавказе беспредел творится. Со своими ментами ему на три-пятнадцать договориться можно, но там федералы лютуют. Вот и дал мне временное занятие: фуры сопровождать. Ну и про тебя рассказал. Вроде все у тебя в шоколаде. Кстати, та осетрина на твою фирму шла. Так что твои пацаны ошиблись, или ты обмишурился. Развернулся ты, наверное, очень круто, раз всего уже контролировать не можешь.
– Есть такое… – вздохнул Жадобин. – Говоришь, Чилим Бакинский тебе пособил?
– А ты пробей. Он тебе подтвердит.
– Да ты что, Сивый? Чтоб я тебе не верил? Зачем пробивать? – изобразил возмущение главарь местной банды.
Однако Андрей был уверен, что Жадоба обязательно пробьет. Он на это и рассчитывал, ведь Дугин сильно постарался с легендированием Ларина в здешних краях. А дагестанский вор Чилим Бакинский уже давно был завербован Павлом Игнатьевичем. Так что в этом вопросе Андрей не рисковал. Главное, что Жадобин признал его как Сивакова. А все остальное приложится.
– Короче, Жадоба, поможешь мне?
– Конечно, братан. – Бандит в строгом деловом костюме еще плеснул понемногу виски. – Такого человека, как ты, еще поискать надо. Точно не знаю, что тебе предложить, но подумаю. В самое ближайшее время будет тебе предложение, а пока отдыхай.
По глазам главаря банды Ларин понял: дело для Сивого тот уже придумал, но почему-то решил повременить. Может, осторожничал, может, приглядеться хотел.
Жадобин уже сильно опьянел, под глазами налились синеватые мешки, щеки отсвечивали лиловым.
– А пока отдыхай, отдыхай, – с чувством произнес он и подмигнул Ларину. – Небось по бабам соскучился. – Пухлые пальцы зашелестели страницами журнала. – За решеткой с этим туго…
Андрей чувствовал омерзение к тому, кто сидел сейчас рядом с ним, но нужно было играть свою роль до конца.
– За решеткой туго. Меня ж в одиночке держали.
Жадобин непристойно хохотнул.
– В одиночке, значит… На зоне – это еще куда ни шло. Там петухи-пидоры водятся. Некоторые из них лучше баб управляются. Самец знает, что другому самцу нравится.
Андрей насупил брови, показывая, что не разделяет веселья.
– Ладно-ладно, «крытка» – не курорт, понимаю. – Жадоба пьяно моргнул и похлопал Ларина по плечу: – Забывай понемногу. А мои девочки тебе в этом помогут. – Он поднялся и, прихватив недопитую бутылку, шагнул к выходу. – Тебе скольких: двух, трех? В бассейне с ними покувыркаешься.
– Для раскрутки с меня и одной хватит, – сухо ответил Андрей, – и бассейн подождет. Неохота купаться в той воде, где неизвестно кто до тебя трахался.
– Ну, что ж, мое дело предложить. А насчет бассейна не переживай. Там насос стоит, каждые четыре часа всю воду через фильтры прогоняет. Пошли.
Оказавшись на крыльце, Жадобин расстегнул пиджак, ослабил узел галстука, а затем приложился к горлышку и сделал пару глотков.
– Жить хорошо, и жизнь хороша. А, Сивый? Наверстывай упущенное. – И Жадобин, пританцовывая, двинулся по вымощенной дорожке вглубь участка.
Невысокие садовые фонарики выхватывали из темноты подстриженную сочную траву. В воздухе уже пахло ночной свежестью. За леском изредка проезжали по федеральной трассе поздние машины.
– Куда мы топаем? – спросил Ларин.
– Думал, нам ждать придется, пока телок из города привезут? – Пошатывающийся Жадоба изогнулся и снизу вверх поглядел в лицо Андрею. – У меня, как в Греции, все есть. И вискаря в подвале немерено, и шампусика, и даже бабы свои по полкам разложены. Бери, какую хочешь. Не веришь? Сейчас докажу.
– Притон свой организовал или публичный дом держишь?
– От жизни отстаешь, Сивый. Публичные дома другие держат, а я товар туда поставляю, – пьяно разоткровенничался Жадобин.
– С «мохнатого сейфа» живешь? – прищурился Ларин. – Западло это.
Жадоба вспылил:
– Сивый, ты, конечно, в авторитете, но теперь на воле все понятки – это ноль. Понимаешь, ноль. – Перед лицом Андрея замаячили сложенные ноликом указательный и большой пальцы. – Никто по ним больше не живет. Только бабки имеют смысл. И наколки твои с мастюхами тут уже никому не нужны. Поезд девяностых годов давно ушел, тю-тю. У кого больше бабла, тот и прав. Если хочешь на плаву остаться, пойми это и смирись. Так-то.
Жадобин распахнул расстегнутый пиджак, расправил полы, словно крылья, и криво, дурачась, зашагал по вымощенной камнем дорожке.
За густо разросшимися декоративными кустами оказался высокий сетчатый забор с калиткой. Похлопав себя по карманам, Жадоба отыскал ключ и открыл замок.
– Сивый, ты просто динозавр, которого по недосмотру разморозили. За что тебя и люблю. Сам я уже совсем другой.
– И я изменился, Жадоба. Не такой уж динозавр, как ты считаешь. Костюм с галстуком тоже носить умею, знаю, в какой руке нож и вилку держать.
Жадобин удивленно вскинул брови.
– Да ну! Тебя что, вертухаи этому в крытке учили?
– Еще на зоне научился. Сидел у нас один придурок, раньше метрдотелем в ресторане «Прага» работал. Забавный. Книжки умные читал. Он меня и научил премудростям. Время за колючкой, оно долго тянется, вот я его и коротал. Даже языкам меня выучил. По-английски теперь немного спикаю и по-немецки шпрехаю.
– Ни хера себе, Сивый! А я языков так и не осилил. Некогда…
Другая половина огромного участка, обнесенного бетонным забором, была уже не так ухожена. Жадобин, хихикая в кулак, шагал к двухэтажному строению рядом с гаражами. Покатая металлочерепичная крыша, ровные, без архитектурных излишеств плоскости стен, на окнах ажурные решетки. У входа ярко
