- Да ладно.
Кто может сказать разницу между бандитами и бандой Руэ?
- Между ними нет разницы, - сухо сказала Мелуан.
- Ваша светлость, я знаю разницу, - горячо сказал я.
- Я сам Эдема Руэ.
Тишина.
Выражение лица Мелуан преображалось от тупого шока к неверию, затем к ярости до отвращения.
Она встала на ноги, взглянула на мгновение, как будто она собиралась плюнуть на меня, а затем натянуто вышла в дверь.
Раздался стук, когда ее личный охранник оказался в центре внимания и последовал за ней из внешней комнаты.
Алверон продолжал смотреть на меня с серьезным лицом.
- Если это была шутка, то она плохая.
- Это не так, ваша светлость, - сказал я, борясь с моим характером.
- И почему ты счел необходимым скрыть это от меня?
- Я не скрывал этого, ваша светлость.
Вы сами неоднократно говорили, что я далек от благородного происхождения.
Он сердито ударил по ручке кресла.
- Ты знаешь, что я имею ввиду!
Почему ты никогда не упоминал о том, что ты один из Руэ?
- Я думаю, причина достаточно очевидна, ваша светлость, - сказал я натянуто, стараясь удержаться от выплевывания слов.
- Слова 'Эдема Руэ' имеют слишком сильный запах для многих благородных носов. Вашей жене даже ее духи не могут перекрыть их.
- У миледи были несчастные отношения с Руэ в прошлом, - сказал он в порядке объяснения.
- Тебе не мешало бы это отметить.
- Я знал ее сестру.
Стыдная трагедия ее семьи.
Сбежала и влюбилась в актера.
Какой ужас, - сказал я язвительно, все мое тело покалывало горячей яростью.
- Чувства ее сестры делает честь для ее семьи, меньшие, чем действия вашей леди жены.
Моя кровь такая же, как у любого человека, и даже более, чем у большинства.
И даже если это не так, у нее нет оснований обращаться со мной так, как она.
Выражение лица Алверона посуровело.
- Я скорее думаю, что она станет относиться к тебе так, как было до этого, - сказал он.
- Она была просто поражена твоим внезапным признанием.
Учитывая ее отношение к тебе, как к распутнику, я думаю, что она показала замечательную сдержанность.
- Я думаю, что она чувствует угрызения совести по поводу правды.
Язык актера заполучил ее в постель намного быстрее, чем ее сестру.
Как только я сказал это, я понял, что зашел слишком далеко.
Я сжал зубы, чтобы не сказать ничего хуже.
- На этом все, - сказал Алверон с холодной формальностью, его глаза были плоские и сердитые.
Я ушел со всем сердитым достоинством, которое я только мог собрать.
Не потому, что мне больше ничего было сказать, а потому, что останься я на один момент дольше, и он бы позвал охранников, а это было не таким, каким я хотел сделать мой выход.
Глава 140
Просто награды.
На следующее утро, как раз во время переодевания, прибыл мальчик на побегушках, принеся толстый конверт с печатью Алверона.
Я сел у окна и обнаружил несколько писем внутри.
Дальнее из них гласило:
Квоут,
Я думал некоторое время о твоих кровавых делишках, и решил что они незначительны по сравнению с услугами, что ты оказал мне.
Однако, моя душа связана с другой, чей комфорт дороже для меня чем мой собственный.
Хоть я и надеялся сохранить твои услуги, я не могу.
К тому же, поскольку твое присутствие причина значительного расстройства моей жены, я вынужден попросить тебя вернуть мое кольцо, и покинуть Северен как можно скорей.
Я перестал читать, встал на ноги, и открыл дверь в мои покои.
Пара стражников Алверона стояла по стойке 'смирно' в прихожей.
- Сэр? Сказал один из них, разглядывая мое полуодетое состояние.
- Просто проверяю, - сказал я, закрывая дверь.
Я вернулся на свое место и опять поднял письмо.
Относительно дела, что ускорило эти прискорбные обстоятельства, я полагаю, что ты действовал в лучших интересах меня в частности, и Винтаса в целом.
На самом деле, только этим утром я получил отчет о том, что две девочки были возвращены их семья рыжеволосым 'джентльменом' по имени Квоут.
Награду за многие услуги, я выражаю в следующем.
Во-первых, полное прощение за убитых около Левиншира.
Во-вторых, аккредитив, позволяющий оплачивать твое обучение в Университете из моей казны.
В третьих, предписание, предоставляющее тебе право ехать, играть, и выступать везде в моих владениях.
Наконец, моя благодарность.
Маерсон Леранд Алверон
Я сидел несколько тягучих минут, наблюдая полет птиц в саду напротив моего окна
В конверте было то, о чем писал Алверон.
Аккредитив был произведением искусства, подписанный и запечатанный в четырех местах Алвероном и его главным казначеем.
Предписание, было даже более прекрасно.
Оно было нарисовано на толстом листе сливочного пергамента, подписанного собственной рукой Маера, и дополнено печатью его семьи, и Алверона непосредственно.
Но это не было предписание о патронаже.
Я прочитал его тщательно.
Упущением было то, что не был на службе у Маера, мы никак не были связаны друг с другом.
Тем не менее, оно предоставляло право свободного путешествия и выступления под его именем.
Это был странный компромисс документа.
Я только закончил переодеваться, когда услышал стук в дверь.
Я вздохнул, ожидая охранников указывающих мне покинуть мои покои.
Но за открывшейся дверью оказался другой мальчик на побегушках.
Он принес серебряный поднос с лежащим на нем другим письмом.
Оно было запечатано печатью Лаклесс.
Рядом лежало кольцо.
Я поднял его и повертел в руках, озадаченный.
