— Не знаю. Мы пытались это узнать, но безрезультатно, — вздохнула Мила.
— А эти готы — кто они? Ты их должна знать.
— Кое-кто из них учится в нашей школе, но их глава, Дом, уже несколько лет как окончил соседнюю школу. Подобные записки с угрозами мы получали и раньше, но всерьез их не воспринимали. Пapy раз готы потрепали наших парней, но не серьезно, больше попугали. Анти-эмо — это звери, я уже говорила о них, один мальчик из нашей школы даже попал в больницу после встречи с ними.
— Но ты все равно уверена, что Инга у готов?
— Мы так предполагаем… — Особой уверенности в ее голосе я не уловила.
— Я так поняла, что ночью вы тоже будете на том кладбище — хочу пойти вместе с вами.
Мила, помедлив, произнесла:
— Теперь вы связаны с нами клятвой, и я думаю, что мне удастся уговорить ребят. Но в любом случае, какое бы ни было наше решение, помните: вы дали клятву молчания, и, если ее нарушите, вам не миновать беды.
— Конечно, я помню о клятве, — согласилась я, подумав: «Нарушение клятвы во имя жизни человека есть благо. И никакие угрозы меня не испугают — я ее нарушу, если это поможет спасти Ингу».
— Подвезите меня к метро, вечером я позвоню вам и сообщу о нашем решении — идете вы вместе с нами или нет, — сказала Мила и взглянула на часы.
Мы быстрым шагом двинулись к моему автомобилю.
Глава 12
Дома мой оптимизм пошел на спад, меня охватили тревожные раздумья. Самым разумным было рассказать обо всем Стасу, и пусть он принимает меры, но тогда я нарушила бы клятву, данную девочке. Я не боялась мифических угроз Милы, связанных с крестом, но чувствовала в нарушении своего слова нечто нечистоплотное, грязное, которое будет мучить мою душу. Если бы я знала наверняка, что это поможет вернуть Ингу, то не задумывалась бы ни на секунду. Рассказанное Милой было больше похоже на детские фантазии, которые она безуспешно пытается связать с реалиями жизни. Похоже, она сама не особенно верила в то, что Ингу удерживают готы.
Я несколько раз порывалась позвонить Стасу и в последний момент сбрасывала звонок. Что я могла ему сообщить? Пересказать весьма неубедительные домыслы девочки? И я ведь не знала, где именно будет происходить этот ночной шабаш. Я представила дальнейшие действия Стаса: он свяжется с больной Виноградовой, а та начнет руководить всей операцией по телефону. Возможно, они захотят выпытать у Милы, где будет происходить «шабаш» готов, а это займет время. Я представила, каким презрением будут гореть глаза Милы из-за моего очередного обмана — конечно, она замкнется и будет молчать. А можно сделать по-другому: позвонить Стасу уже после разговора с Милой, когда мне станет известно, где это будет происходить. Второй вариант мне показался приемлемым, а пока я стала рыться в Интернете, пытаясь узнать о готах больше, чем рассказала мне девочка.
Через полчаса у меня от обилия информации заболели глаза, а еще больше — голова. Я знала, что готы помешаны на мрачной атрибутике, черной одежде, вызывающем макияже, все это было следствием «темного восприятия мира». Но оказывается, что за всем этим скрывается «особый романтично- депрессивный взгляд на жизнь, отражающийся на поведении (замкнутость, частые депрессии, меланхолия, повышенная ранимость), восприятии реальности (мизантропия, утонченное чувство прекрасного, пристрастие к сверхъестественному), отношениях с обществом (непринятие стереотипов, стандартов поведения и внешнего вида, антагонизм с обществом, изолированность от него)».
Течение готов разделялось на множество направлений, порой сильно отличающихся друг от друга, — так речку формирует множество вливающихся в нее ручейков. От большого количества этих направлений у меня зарябило в глазах: антикварные готы, вестернготы, панкготы, фетишготы, киберготы, готы-язычники и даже готы-рабы корпораций. Премиленькие направления, в основном отличающиеся нарядами и стилем жизни. Одни приверженцы субкультуры готов видели в ней смысл жизни, для других это была только возможность потусоваться в готических клубах, провести время в свое удовольствие (эти мне понравились больше всего). Особое внимание я уделила статьям в Интернете о готах-вампирах, ожидая найти нечто сатанинское и зловещее, но их описывали как приверженцев тафофилии, любителей прогулок-тусовок на кладбищах и соответствующих одеяний «а-ля Дракула». Они увлекались вампирской и готической литературой, фильмами, музыкой. Ни о каких кровавых обрядах, как у сатанистов, речь не шла. Даже египетский крест — анкх — готы стали носить лишь после просмотра фильма «Интервью с вампиром». Словом, ряженые мирные «пиплз», совсем не похожие на таких, какими их изобразила Мила.
Я расширила поиск и нашла статью со зловещим названием «Готы съели эмо-дсвочку», заставившую заледенеть мою кровь. Из прочитанного я с ужасом узнала, что убийство старшеклассницы было совершено по «идейным» соображениям двумя девятнадцатилетними парнями-готами. Все это не очень вязалось с информацией множества просмотренных мною сайтов и блоков по субкультуре готов — нигде я не находила даже намека на то, что готам предписано питаться девочками-эмо. Скорее всего, у этих ребят была нездоровая психика патологических убийц, но прочитанная статья заставила мое сердце сжаться от страха за жизнь Инги. Я быстро набрала номер Стаса — тот долго не отвечал, а когда ответил, у него был недовольный голос:
— Что тебе еще требуется от бедного следователя?
— Встретиться, — выдохнула я.
— В интимной обстановке? — нагло поинтересовался он.
— Нет, в дружеской. И в общественном месте, — нежно проворковала я, словно приглашала его на вечерний чай в свою спальню. В этот момент на второй линии высветился номер телефона Милы, и я, не ожидая ответа Стаса, быстро переключилась.
— Через пятнадцать минут я жду вас возле станции метро «Арсенальная». Если опоздаете — пеняйте на себя, — категорическим тоном заявила девочка и отключилась.
За окном уже совсем стемнело, хотя было около шести часов. Времени было в обрез — попадется хорошая «тянучка», и я не успею. Я вернулась на линию, на другом конце которой изнывал в ожидании Стас, и, буркнув: «Я перезвоню позже!», — стрелой вылетела из квартиры. У выхода из подъезда я столкнулась с Валиком. Увидев меня, он обрадовался и загородил собой дверь, не давая пройти.
— Иванна, чем ты все время занята? Я, как ни зайду, тебя все нет.
— Сейчас я есть, но очень спешу. — Тут у меня промелькнула меркантильная мысль. — Твое авто далеко?
— Как обычно — во дворе.
— Класс! Поехали — ты меня подвезешь, мой автомобиль на стоянке, а я уже опаздываю.
Валентин по моему лицу понял, что отказать мне не имеет права, и двинулся к машине такими гигантскими шагами, что мне пришлось бежать, чтобы успеть за ним.
Я вкратце обрисовала ситуацию с розысками Инги и не удержалась, проговорилась, что ожидаю многого от встречи с ее подругой Милой.
— Похоже, ты сама занялась поисками, — быстро сообразил Валентин. — Это глупо и опасно, лучше предоставь заниматься этим милиции.
— У меня и в мыслях ничего подобного нет, — соврала я.
У меня было состояние гончей, взявшей след. В голове уже выстраивались газетные заголовки: «Уволенная журналистка нашла похищенную девочку», «Журналистка вернула дочь матери». После такого бума многие газеты сами обратятся ко мне с предложениями работы. Но Валентин прав — одной мне не справиться, нужен помощник.
— Скажи, если мне потребуется твоя помощь этой ночью, ты мне поможешь?
— Ты в этом сомневаешься, охотница за сенсациями? — рассмеялся Валентин. — Давай выкладывай, что ты там удумала.
— Позже я тебе позвоню, — неопределенно пообещала я, тут же поменяла тему и до «Арсенальной» строчила без умолку, как пулемет, обо всем на свете, таким образом уходя от ненужных расспросов.
