собеседница, и я с нетерпением жду продолжения нашего разговора.
— А вы мне неинтересны, — заявила я. — Нашу судьбу вы уже определили — зачем мне забавлять вас разговорами? Что мне это даст?
— Возможно, это может повлиять на вашу судьбу, изменит ее в лучшую сторону.
— Вы берете на себя функции Судьбы? — Я усмехнулась, хотя мне было невесело. — Смотрите, Судьбу может обидеть ваша самоуверенность, и она поменяет нас местами.
— Надеюсь, что этого не произойдет, а мы с вами найдем общий язык. Чтобы вы поверили в искренность моих намерений, я расскажу кое-что о нас.
— Удивите меня, — согласилась я.
— Мы являемся членами ордена Бессмертных. Он малочисленный, так как сто членами могут стать лишь избранные. Возглавляет его Великий Магистр, ему подчиняются магистры, члены ордена и адепты.
— Как я понимаю, вы — Великий Магистр?
— Позвольте не отвечать на этот вопрос. Великий Магистр один и тот же с момента образования ордена, история которого насчитывает уже более ста лет. Это вас не удивляет?
— Уже нет. Некоторые недавние события заставляют в это поверить, несмотря на мой скептицизм. Я так понимаю, что ваше имя Колек или Феликс? Какое же вам больше подходит?
— Предположим, Феликс. — Ашукин посмотрел на меня выжидающе.
— Надеюсь, не Феликс Проклятый, а его сын? Мне проще допустить, что вам полтораста лет, чем то, что вы воскресший мертвец..
— Можете потрогать меня за руку — она теплая. И клыков у меня нет. — Он широко улыбнулся.
— Трогать вас — сомнительное удовольствие. Зубы, скорее всего, вставные, а то и вся челюсть. Не исключаю, что при необходимости вы меняете вставную челюсть.
— Вы мне нравитесь — другая бы на вашем месте раскисла, беспрерывно плакала бы и просила ее отпустить. А вы ведете себя достойно, да еще пытаетесь шутить. Из вас вполне мог бы получиться адепт нашего ордена.
— Вы мне предлагаете в него вступить?
— Я не исключаю такой возможности, но пока не готовы ни мы, ни вы.
— А я уже размечталась! Думала рассмотреть это предложение вместе с Егором.
— Ваш Егор не может быть нашим адептом, и его дальнейшая участь не обсуждается. Бессмертный должен быть выше привязанности к кому-либо, так как он принадлежит вечности, а все остальные подвластны времени.
— Вы хотите сказать, что, как только я стану адептом ордена, то приобщусь в вечной жизни?
— Неверно. Адепт — это только первый шаг. Нужно еще доказать, что ты готов к вечной жизни. Для этого и предусмотрены две подготовительные ступени — «адепт» и «член ордена». И только достижение звания магистра дает право на вечную жизнь. А чтобы стать магистром, требуется от нескольких лет до нескольких десятилетий — все зависит от самого человека. Но я еще не все сказал. Магистр с годами совсем не меняется. Вы еще очень молоды, и у вас есть шанс получить не просто Вечную жизнь, но и вечную молодость!
— Заманчиво, но без Егора я в ваш орден вступать не буду.
— Вы погорячились с подобным заявлением, да и я вам пока это не предлагаю. Звание адепта нашего ордена надо заслужить: мы не принимаем кого попало.
— Зачем вам нужны похищенные девочки, Инга и Мила?
— Сегодня в полдень будет совершено великое таинство, что было бы невозможно без анкха Хора. Секрет этого обряда был утерян за много тысячелетий до рождения Христа, и если бы не случай, позволивший возродить его…
— Очень интересно было бы послушать вашу египетскую сказочку. — Я улыбнулась, хотя у меня на душе кошки скребли.
У Ашукина глаза злобно блеснули, но он сдержался.
— Извольте, мадемуазель. В боевых действиях армии Наполеона в Египте участвовал некий Жорж, молодой и очень любознательный юноша, наполовину француз, наполовину поляк. Он, как и многие другие волонтеры, завербовался в экспедиционный корпус, мечтая найти в Египте сказочные богатства, но реальность его разочаровала: невыносимая жара, жажда, голод, болезни, ядовитые насекомые, змеи и смерть, куда ни глянь.
— Довольно красочно, к тому же вы в свой рассказ добавили местный колорит, — не удержалась я, чтобы не съязвить, но Ашукин не обратил на это внимания.
— Когда его корпус находился в долине Царей, Жорж и несколько его товарищей ночью решили проникнуть внутрь таинственного сооружения, которое египтяне называли Отцом ужаса, проще говоря, это Сфинкс. У них был проводник — араб, потомственный расхититель гробниц фараонов. Этот бедолага, не отличающийся примерным поведением, пытался отговорить их от этой затеи, так как знал: ни один из кладоискателей, проникших внутрь Сфинкса, не вернулся. Но под страхом мучительной смерти его заставили провести их внутрь через тайный проход. Не буду рассказывать о подробностях этого путешествия, но через три дня оттуда выбрался один только Жорж, наполовину седой. Сокровищ он не вынес, а только бронзовый ларец, в котором находилось несколько папирусов и крест странной формы — анкх. За это время его воинская часть ушла далеко, Жорж остался один и, как и следовало ожидать, вскоре попал в плен к бедуинам, но до этого он успел припрятать ларец. Из плена он бежал через два года. Семь лет он, испытывая лишения, жил среди феллахов, выучил местные языки, пережил массу опасных приключений, пока ему не удалось с найденным ларцом вернуться в Европу. Там он познакомился с одним ученым, египтологом, и тот был ошеломлен, увидев предъявленную ему находку, но поразился еще больше, когда иероглифы на папирусе стали поддаваться расшифровке. В его руках находился документ, который проливал свет на тайны древнейшего из царств Египта, еще дофараоновского периода. Но этот ученый поклялся Жоржу, что никому не расскажет о его находке, пока полностью не расшифрует папирусы.
И вот тот день настал, а может, это был вечер — не важно. Изумленный Жорж узнал, что папирусы не хранят сведений о местоположении клада, как он рассчитывал, но могут помочь обрести бессмертие. Ученый в мечтах уже видел себя академиком Академии наук, но наутро его нашли с перерезанным горлом, а Жорж вместе с ларцом отправился в Польшу. Там он познакомился с некой Катрин, которая вместе с матерью придумала грандиозную аферу с вечно живущей Княгиней, в то же время имея на руках ключ к реальному бессмертию. Их останавливало одно — для ритуала требовалась кровь юной девственницы, а на это они пойти не могли. Слабые люди!
— Зато Феликса Сосницкого, силой завладевшего папирусом и анкхом, это не остановило, но в итоге привело к гибели, — закончила я за Ашукина. — И все же, что было написано на папирусе?
— Ученые, изучая древних богов Египта, неоднократно обращали внимание на то, что в легендах они ведут себя уж больно по-человечески. В найденных Жоржем папирусах речь шла о некой правителе Хоре, которому удалось подчинить себе царство, расположенное в низовьях Нила, а затем сокрушить могучего властителя Верхнего царства — Сета — и объединить эти царства в одно. Своими успехам Хор был обязан небесному богу Озирису, который вскоре был подло убит Сетом, пытавшимся вернуть себе царство. Озирис стал править царством мертвых, а Хор, убив Сета, обрел вечную жизнь, не без помощи анкха бога Озириса и проводимых Великим жрецом раз в тридцать лет ритуалов. Но, видно, пробежала черная кошка между ними, и Великого жреца по приказу Хора умертвили. Тогда жрецы, помощники убитого, похитили анкх и скрылись с ним. И великий правитель Хор скоропостижно скончался в возрасте ста двадцати лет. После Хора стали царствовать его преемники и воплощения — фараоны. Вот этот тайник с анкхом и описанием древнего ритуала и обнаружил Жорж.
— Понятно — волшебство, магия, но что же тогда поразило ученого, проводившего расшифровку текста папируса?
— События, о которых я говорил, позднее легли воснову мифа о египетских богах. Правитель Хор превратился в птицеголового бога Хора, в одной руке он непременно держит анкх, а его имя надолго стало обязательной составляющей имени фараона и фактически стало означать «царь». Анкх изображали на саркофагах фараонов и жрецов, так как считали, что он является ключом от врат Жизни-Смерти и дает возможность властвовать и над жизнью, и над смертью. Однако они не знали, что только один-
