Творчество Лесной Мавки

 зажглась пасхальная заря
 рукою слабой звонаря.
 Вгляделся в лики белых яблонь,
 и болью музыка зажглась —
 всё стало как в тот день и час,
 когда Спаситель шел по травам.
 На пытку шел, на клевету,
 толпе раздав души осколки,
 и взглядом загнанного волка
 с креста впивался в высоту…
 Но знал: Любовь сильнее смерти,
 но знал: Любовь сильнее жизни,
 Любовь вернет ему дыханье,
 гробницы темень разобьет.

10

 Сонный город всполошил мой колокол,
 И прокляли люди звонаря.
 Но согрела жизнь мою недолгую
 Божия пречистая заря.
 Голос мой стреноженный, повязанный,
 Боже, узы страха разреши —
 Сколько мною истины не сказано
 И сгорело в пламени души.
 Музыка моя, нам нужен колокол,
 Как слепому нужен поводырь.
 Как молитвой, звоном чистым, вольным
 Озарился белый монастырь.
 Чтобы спать не мешал я людям,
 Перережьте слабое горло,
 Перережьте под куполом храма
 Жилы моего колокола.
 Сонный город всполошил мой колокол,
 И прокляли люди звонаря.
 Но согрела жизнь мою недолгую
 Божия пречистая заря.

ИКОНОПИСЦЫ

Памяти Вадима Николаевича Михайлова

Андрей Рублев. «Троица»

 То ли в охре ладони, а то ли в крови…
 Я пишу Божий лик первозданной Любви.
 Кровит вполнеба лихая заря
 Над пожарищем монастыря.
 Птичьи крики да краски на белой стене.
 Тихой поступью ангел подходит ко мне
 И легко направляет горячую, нервную кисть —
 На иконе пресветлые очи вполнеба зажглись.
 Там, где огненный зверь
 Проплясал, пожиная беду,
 Ты поверь —
 Новый храм на века возведут.
 Заживут понемногу
 Наши раны и раны сожженной земли,
 И Любовь освятит ясный лик
 Неубитого Бога.
 То ли в охре ладони, а то ли в крови…
 Я пишу Божий лик первозданной Любви.

Прохор с Городца

 У мальчонки синеглазого голос ломкий,
 Неокрепшие руки в ссадинах-ранках.
 Он бродил по городам с полинялой котомкой,
 Улыбался людям светло и жалко.
 И ревели площади: эй, дурачина!
 А жалостливые бабы совали краюху.
 И кричала в глазах его боль-кручина,
 И сияла милость небесного Духа.
 На груди медный крестик — от пота зелен,
 А в котомке нищей — кисти да краски.
 Он боялся городов с их злобным весельем.
 Он хотел рассказать людям, что такое счастье.
 А когда жил на небе глазастый месяц,
 Уходил он в рощу, где кровили рябины,
 Доставал тайком холсты-мешковины,
 Чтобы воссиял на них Лик небесный.
 И была на мальчонку как на зверя травля.