облеплены снегом — как яблоки-дички. Стынут деревья. Птицы замерзли. Небо замерзло. Снег съел дороги. Но мы возвратимся! Дикие яблоки ждут нас в чащобе — мы молодые за ними ходили зорькою ранней, пойдем и снова! Мы возвратимся. Вороны кличут над нашей могилой… Мы возвратимся!
Каин
Вижу рок. И вижу небо братово, небо, отворенное ножом. Кровь не сохнет. Кровь под дикой яблоней — хоть ослепни — вечно видеть обречен. Авель, ясно, был хороший мальчик, он уже стучит в калитку рая, яблоки сорвет он золотые, от которых мать с отцом прогнали. Моя доля — вечно ждать прощенья, без огня в ночи окаменелой, слушать тишины шаги волчиные на чужой земле, от боли белой. Я оглохну, я ослепну. Но от жизни некуда бежать. Смерть отказалась. Всё равно мне память сердце выгрызет. Мне на свете только ненависть осталась.
* Я боюсь в октябре *
Я боюсь в октябре крика мглы за окном, когда ливень больной птицей бьется в мой дом, распластав по стеклу сизых крыльев печаль. Я боюсь слушать мглу. Осень — смерти печать. Мглой прибита душа, как пшеница в полях. От ударов дождей глухо стонет земля.
* Ангел неловкий упал *
Ангел неловкий упал в иней лесного жасмина, выбирался, цепляясь за ломкие ветви лишь левой рукою и левым, на птичье похожим, крылом. - Что с правым крылом, кто тебя покалечил? — Однажды упала мне в руки комета, падучая зоренька, как будто мечта золотая, ее удержать я старался — прожгла до кости и крыло, и плечо, и запястье. Как хорошо, что через эту рану багровой ртутью вытекла душа. И мне не жаль спаленного крыла.
