прожекторы, которые включаются и выключаются с поста, а на территории части имеется вышка, тоже с прожекторами.
— Где расположена столовая этой части?
— Возле моря. Это новое помещение барачного типа, построенное из сборных деталей.
— Там же питаются и командиры?
— Командиры садятся за первые столы.
— Как выглядят эти столы?
— Они мраморные, на металлических ножках, прикрепленных к полу.
— У них пища такая же, как у всех?
— Та же самая.
— Какие винтовки на вооружении этой части?
— Автомат.
— Вы можете нарисовать его?
— Могу.
Работник ЦРУ придвинул Тони блокнот. Он нарисовал автомат, и особо тщательно, чтобы как можно лучше удовлетворить просьбу.
— Вы очень хорошо рисуете, и заметно, что знаете это оружие. Уверен, что вы пользовались им. Правда? Как он стреляет?
— Хороший автомат.
— Его выдают призывникам?
— Да, конечно.
— Им также разрешают питаться в столовой вместе с офицерами?
— Рядом с ними, это зависит от условий части.
Агент свернул карту и спрятал ее. Затем достал пакет. Это был конверт с фотографиями хорошего качества на глянцевой бумаге. Вынув одну из них, показал Тони:
— Что это?
— Торпедный катер.
— А это?
— Другой торпедный катер, меньших размеров. Их называют «Комсомолец». На нем небольшая команда, и, я думаю, он быстроходнее.
— Посмотрите, что это у него здесь?
— Радиолокатор.
— А здесь?
— Это трубы торпедного аппарата. Здесь видна только одна труба по борту, а их всего две — по одной с каждого борта.
Допрашивающий наклонился над фотографией, притворяясь, что он этого не знает:
— Они что-то рисуют на носовой части. Здесь я вижу какой-то знак. Вы не видите? Думаю, с помощью лупы мы могли бы разглядеть, что это такое. Жаль, что под рукой нет ничего. Что бы это могло быть?
— Лупа не нужна. Я скажу, что они здесь рисуют. Это звезда. Ее также рисуют на крышках труб, на торпедных аппаратах.
— Она обозначает, что они русские?
— Нет, не так.
— Почему?
— На нашем знамени уже давно есть звезда.
Перед Тони другая фотография. Снова морская тематика, все более сложная. Еще один военный корабль.
— А это что за дьявол?
— Ракетный катер. Это более эффективное оружие. Здесь вот у него ракеты.
— А здесь что?
— Радиолокатор.
— О’кей, достаточно. Для рядового вы имеете слишком хорошую военную подготовку. Вам не кажется?
— Я не был отличником, даже не был специалистом.
— Здесь считается, что это хитрое оружие доверяется только старым кастровцам, признанным коммунистам, людям, которым безгранично доверяют, для того, чтобы однажды один из катеров не привели к нам сюда.
— А я знаю парнишку, который ничего из себя не представлял, а сейчас командует одним из этих катеров… Нам все это объясняли, не спрашивая, кто мы по происхождению, кем были наши родители, что мы думаем о политике. Нам показывали все. Кроме того, катера стоят на виду, их не прячут и иногда на них возят на экскурсию пионеров. Катера не скрывают, как секретные корабли, они проходят мимо Малекона и упражняются в стрельбе открыто.
— Хорошо. Выходите и ждите меня за дверью. Если вы мне снова понадобитесь, я вас позову.
Тони вышел обеспокоенный. В коридоре он встретился с Каэтано, который, сидя в тишине, думал о чем-то своем. Он вначале не заметил Тони, но затем, заметив, что его товарищ плюхнулся на скамью, подошел к нему и спросил:
— Эй, что с тобой? Как твои дела?
— Знаешь, мне кажется, я влип.
— Почему?
— Я ответил ему на все вопросы, которые он мне задавал по поводу оружия и прочего. Мне кажется, он ошибся во мне, но теперь уже поздно что-то исправлять. Как ты думаешь, что со мной будет?
— Он что же, угрожал тебе, говорил что-нибудь?
— Он подумал, видимо, что я знаю слишком много.
— Мои дедушка и бабушка говорили, что знания никогда не помешают.
— Но это тебе не дед с бабкой.
— Знаешь, что я тебе посоветую? Ты должен нагнать им страху своим дядей. Скажи, что ты хочешь поговорить с ним, и пусть его пригласят в штаб-квартиру ЦРУ.
За третьей дверью также шла «дружеская беседа».
— Фамилия?
— Хосе Сантос Эрнандес.
— Но вас называют Чино.
— Правильно.
— Профессия?
— Шофер частного такси.
Агент ЦРУ расстелил на столе карту. Это была карта не типографского издания, предназначенная для продажи, а произведение отличного чертежника, выполнившего ее разноцветной китайской тушью. На карте были отмечены улицы, дома и другие пункты в районе Серро[9].
— Вы, я думаю, догадываетесь, о чем идет речь.
— Конечно, это мой квартал.
— Покажите мне улицу, на которой вы проживали до отъезда с Кубы.
— Вот она.
— Теперь дом.
— Здесь.
В течение целых двадцати минут он задавал Чино вопросы, связанные с его кварталом. Он расспрашивал о каждом доме и его жителях. Казалось, что речь шла о проверке и уточнении фактов, касающихся кубинских беженцев.
— Вам хорошо знакомо это имя?
— Да, эта сеньора живет в квартире номер два с балконом на улицу.
— Кто еще живет вместе с ней?
