отгоняла, потому что они другим клевать не дают. А слабых и робких в сторонке из рук подкармливала, потому что им совсем мало достаётся корму.
В это время прибежала Алёнка. А следом за ней Митя.
— Таня, скорей собирайся! — закричали они оба сразу. — Ариша в лес зовёт рябину собирать.
Таня не стала спрашивать, зачем собирать рябину. Она поскорей отнесла миску домой, оделась и выбежала на улицу.
Оказалось, ребята-пионеры собрались идти за кормом для птиц, чтобы кормить их зимой. Настя Кузнецова сказала, чтобы маленьких ребятишек позвали, пускай тоже для птиц постараются.
Когда все собрались, Ариша спросила:
— Таня, а что же это наша звёздочка не вся здесь?
Таня посмотрела: Алёнка здесь, Митя здесь, Чайников здесь… А вот Феди Валькова нету. Что за человек такой ленивый!
— А мы вот как сделаем, — сказала Ариша, — в лес пойдём мимо их дома, ты забежишь и позовёшь его.
Ребята взяли с собой кто корзиночку, кто мешочек. Весело было идти всем вместе. Смеялись, пели, шалили. Ну как утерпеть — не потолкаться, не побегать вперегонки, не спрятать чью-нибудь корзинку!
Дёмушка тоже увязался за школьниками. А за ним и Ваня Берёзкин. А уж от них шалостей и озорства было больше всего.
Но пуще всех веселился Снежок. Он бегал, лаял, прыгал, хватал ребят за рукава. А когда кто-нибудь убегал вперёд, так он бросался догонять изо всех сил.
Таня не забыла про Федю и зашла за ним. Федя сидел на крыльце и что-то сколачивал из дощечек.
— Ты что же сидишь? — закричала Таня. — Тебя не звали разве?
— Звали, — нехотя ответил Федя.
— Ну, так вставай, пойдём!
— А чего идти-то? Я птиц зимой овсом кормить буду. Мамка даст.
Но Таня схватила его за руку и потащила с крыльца.
— Всегда ты один сидишь! Все октябрята идут, а ты всё один! Пойдём, всё равно не отпущу!
— Ну ладно, — согласился Федя, — только кепку надену.
Лес был красивый, сквозистый. Сегодня ночью прошёлся по земле морозец, подобрал грязь на дорогах, вставил в лужи ледяные стёкла. До утра светились в небе крупные осенние звёзды. А утром выглянуло солнце, и денёк сложился ясный и чистый, с острым холодком.
Ариша объяснила ребятишкам, что надо собирать красную рябину, которая осталась на деревьях, ягоды калины и семена ясеня, которые жёлтыми кисточками висят на ветках, — эти семена очень любят снегири. Если попадётся репейник, то и репей годится, в нём тоже есть маленькие семечки. Зимой птицы за всё спасибо скажут.
Таня с Алёнкой нашли старую рябину. Листья с неё облетели, а кисти рябины — красные, прихваченные морозцем, ещё висели на ветках.
— Сразу полную корзинку набрали бы, — сказала Алёнка, — да разве достанешь!
— Митя! — закричала Таня. — Чайников! Бегите сюда!
— Зачем ты их зовёшь? — сказала Алёнка. — Ведь это мы нашли.
— Мы нашли, а они достанут, — ответила Таня. — Ты что, забыла? Они же в нашей звёздочке!
Чайников прибежал первым. Он сбросил кепку на землю, на жёлтые листья, и живо взобрался на рябину.
— Привык гнёзда разорять, вот и лазает… — проворчала Алёнка.
Но Гриша не слышал. Он рвал рябиновые гроздья и бросал Тане и Алёнке.
— Лови! — весело кричал он. — Вот обед, вот ужин, ещё обед, а вот ещё ужин!
Осенний день короткий. Не успели ребята оглянуться, а в овражках и в ельниках уже засинело.
— Домой, домой! — на весь лес запела Настя Кузнецова.
И Ариша подхватила:
— Ребятишки, домой, сидит волк под горой!
Много всякого добра набрали — и рябины, и калины, и ясеня, и репья… Всё снесли к Арише на крыльцо и разошлись по домам.
— Ну что, уморился? — сказала Таня Феде Валькову.
— Вот ещё! — ответил Федя и поглядел на Таню ясными глазами, будто только сейчас проснулся.
Ему сегодня было весело, он сыроежку нашёл, наверно, последнюю во всём лесу, калины набрал. И ребята не дразнились. А то всегда дразнят, что он неловкий, да неповоротливый, да соня-засоня. А если бы не дразнились, так он бы всегда с ними ходил.
Таня пришла домой, когда уже зажглись в избе огни. Бабушка собирала ужин.
— Вот и ещё день прошёл, — сказал дедушка, зевая.
«День прошёл, — подумала Таня, — а я опять ничего не потрудилась».
И ей стало очень скучно. Наверно, она совсем плохой октябрёнок, всё потрудиться не успевает. А ещё командир!
Утром, придя в школу, Таня сразу побежала искать Аришу. Ариша — вожатая, она скажет, как быть Тане. Но, пока искала, прозвенел звонок. Таня задумчиво села за парту. Пришла Марья Васильевна, поздоровалась со своими учениками. И сразу заметила, что Таня сидит грустная.
— Ты почему, Таня, такая невесёлая? — спросила она. — Уж не заболела ли?
— Нет, не заболела, — хмуро ответила Таня, — а я не тружусь ничего. А ещё командир…
— Давай разберёмся, — сказала учительница. — Таня, подойди ко мне. И давайте все вместе подумаем, как помочь Таниному горю: ведь октябрята всегда должны помогать друг другу!
Все ребята сидели на своих местах. А Таня стояла среди класса, опустив голову, и не глядела ни на кого.
— Ну, так расскажи, Танюша, что же ты делаешь дома, если совсем не успеваешь трудиться?
— Ничего не делаю, — ответила Таня, — только пол подмету, да половики вытрясу, да кур накормлю, да уроки сделаю. А сегодня ещё за рябиной для птичек ходили. А трудиться совсем и некогда.
Марья Васильевна засмеялась и сказала:
— А как же тебе ещё надо трудиться? Может, комбайны водить или трактором управлять? Каждому работа даётся по его силам. Пол подмести и кур покормить — это и есть твой труд. И уроки учить — это твой труд. А уроки ты учишь хорошо — значит, трудишься хорошо. Садись, Танюша, на своё место и не огорчайся.
Таня вернулась на свою парту весёлая. Пускай-ка теперь Алёнка скажет, что она совсем не трудится!
Сегодня учительница Марья Васильевна опять сказала Грише Чайникову:
— Гриша, когда же тебя подстригут?
— А ещё октябрёнок! — проворчала Алёнка.
И Таня, когда шли из школы домой, напомнила:
— Скажи маме, чтобы подстригла. А то всю нашу звёздочку портишь!
Гриша промолчал. Но про себя решил, что сегодня не отстанет от матери, пока она его не подстрижёт.
На его счастье, мать была дома. Она сидела за столом и что-то шила.
— Достань кашу из печки, — сказала она, не отрываясь от своего шитья, — молоко на шестке.
Но Гриша бросил на лавку сумку с книгами, быстро разделся, взял ножницы и подошёл к матери.
— Давай остриги!
— Подожди ты, — отмахнулась мать, — не мешай. Видишь, какой я костюм шью?
Мать посмотрела на Гришу чёрными, как вишни, глазами, провела рукой по его вихрам:
— В клубе выступать буду — слыхал или нет?
