— Евгения Войченко была сегодня ночью убита. Предположительно, стала жертвой маньяка.
У него было усталое, одутловатое лицо — бледная кожа, уныло опущенные уголки губ, намечающийся второй подбородок. Но взгляд, внимательный, острый, перебегал с лица на лицо, отмечая реакцию каждого студента на шокирующую новость.
На минуту в группе повисло тяжелое молчание. Потом вдруг заговорили все разом, зашумели. Алена Игоревна сделала попытку навести порядок, но милиционер предостерегающе покачал головой, продолжая присматриваться и вслушиваться в тревожный гомон. Наконец, когда гул начал постепенно затихать, Ряднов повторил вопрос:
— Так все-таки кто дружил с Войченко?
Один за другим студенты замолкали, опускали глаза, не желая встречаться с тяжелым взглядом капитана. Староста, помявшись, робко проговорила:
— Тарков Ваня…
— Отлично, — оживился оперативник, — и кто у нас Тарков?
— Его сегодня нет.
— А почему?
Девушка развела руками.
— Угу, угу… — пробурчал Ряднов, что-то черкая в бумагах, — Тогда еще вопрос: кто дружит с Тарковым?
— Женя… дружила. А больше никто.
— Интересная у вас группа, — хмыкнул капитан, захлопывая папку, — главное, сплоченная, м-да. Ну ладно. На этом пока все. Возможно, будете вызваны в отделение для дачи показаний. До свидания.
Ряднов вышел. Алена Игоревна возобновила занятие, но семинар не заладился. Вызванные к кафедре студенты что-то мямлили, путались в докладах, отвечали невпопад. Да и сама преподавательница вела занятие скорее для галочки.
Всех мучил один вопрос: неужели это Тарков убил Женечку? Студенты перешептывались, строя и отвергая гипотезы, выдвигая предположения и даже не пытаясь изображать интерес к Петровским реформам.
— Нет, ну он странный, конечно, но чтобы маньяк… — донесся до Даши громкий шепот Насти Кравцовой.
— А почему нет? Почему нет? Ты глаза его видела? — горячо возражала Аня Литвинова. — У него же взгляд убийцы!
— Знаешь, если только по взгляду человека в убийцы записывать, то наш Артурчик первый кандидат, — захихикала Кравцова, кивая на черноглазого анимешника.
— Девчонки, прекратите! — вмешалась Яна. — Человек погиб, а вы цирк устраиваете. Лучше о другом подумайте: в городе появился маньяк. Страшно…
— Да, ужас как страшно, — согласилась Кравцова. — Только не Ваня это, девочки. Нормальный он парень.
Слушая все эти разговоры, Даша пыталась понять, как должна поступить. В отличие от Кравцовой, которая, кажется, питала симпатию к белобрысому парню, она не была полностью уверена в невиновности Ивана. В мыслях четко запечатлелся образ человека, едва не убившего Дениса. Она помнила все до малейших деталей. И сейчас перед мысленным взором снова и снова, будто замедленными кадрами, прокручивался момент нападения. Лестница, заполненная студентами. Разговор девушек за спиной. Человек, растолкавший толпу, на мгновение остановившийся рядом с Денисом. Широкие плечи, стремительные и уверенные, как у хищного зверя, движения… Чем дольше Даша вспоминала, тем больше проникалась уверенностью: это был Иван.
И что теперь делать с этой уверенностью? Рассказать обо всем в милиции? Но вдруг она ошибается? А самое главное, как отнесется к этому семья Дениса? Ведь Рэм Петрович говорил, что не хотел бы связываться с официальными органами.
— Поднимется шум, меня атакуют газетчики, — объяснял он. — Нам не нужна такая реклама. И потом, Даша, самое главное — жизнь и здоровье Дениса. Предать дело огласке значит подвергнуть его опасности. Журналисты наверняка разнюхают, где он находится. А значит, убийца может явиться, чтобы завершить начатое.
Но если ее вызовут в отделение? Можно ли умолчать о своих подозрениях? А вдруг она навредит следствию?
Посоветоваться с Сергеем? Он ведь бывший милиционер, он знает, что положено делать. Но тогда брат точно станет следить за каждым ее шагом, и она не сможет видеться с Денисом. Познакомить Сергея с Ладимирскими? Насколько она знала брата, результат был бы тот же.
Наконец Даша решила поделиться подозрениями с Рэмом Петровичем. Едва дождалась конца занятий, выбежала из аудитории и возле двери едва не столкнулась с Томочкой. Лаборантка плакала и утирала глаза огромным, не очень чистым клетчатым платком, шепча:
— За что, за что?
Студенты обходили ее, стараясь не обращать внимания. Томочка трубно высморкалась, сняла очки, отчего стала похожа на подслеповатого крота, и возвестила:
— Будьте осторожны, дети! Не гуляйте одни по безлюдным улицам! Насильник может подстерегать везде… — Она ненадолго задумалась, потом произнесла: — Пойду, прогуляюсь. Может быть, отвлекусь немного.
Даша вышла из универа и как всегда уселась в поджидающую ее машину. Приехав в клинику, первым делом отправилась не к Денису, а в кабинет профессора.
К ее облегчению, Рэм Петрович оказался на месте. Отложил все дела, усадил взволнованную девушку в кресло:
— Успокойтесь, Дашенька. Вот выпейте воды, отдышитесь и расскажите, что вас так встревожило.
Слушая сбивчивый рассказ, профессор хмурился, взгляд его становился все более мрачным.
— Это уже более чем серьезно, Дашенька, — медленно, взвешивая каждое слово, произнес он, когда девушка замолчала. — Сейчас речь идет не только о Денисе, но и о той несчастной девочке, которая была убита. А возможно, и еще о многих жертвах маньяка. Одно дело скрыть факт нападения, совсем другое — не поделиться информацией, которая поможет поймать преступника. Я больше не могу просить вас о молчании. Более того, настаиваю на том, чтобы вы дали показания следствию… — Рэм Петрович взял Дашу за руку, взглянул прямо в глаза. — И будьте очень осторожны. Возможно, вам тоже угрожает опасность. Предсказать поведение маньяка очень сложно, и неизвестно, кого он выбрал следующей жертвой…
Душу окатила волна страха. Стало знобко и неуютно. Даша торопливо закивала:
— Хорошо, я обязательно завтра пойду в милицию.
— А брату вы рассказали? — не сводя с девушки внимательного взгляда, спросил профессор.
— Нет еще…
— Обязательно поговорите с ним. Он имеет право знать и защищать вас. Отнеситесь к этому серьезно, Дашенька.
Заверив Рэма Петровича, что последует всем его советам, девушка пообедала и пошла к Денису.
Он спал, лежа на спине, закинув руки за голову. Возле кровати стояла, глядя на юношу, светловолосая женщина. Даша сразу поняла, что это мама Дениса — Анастасия Станиславовна. Она обернулась, и девушка была поражена ее невероятной красотой. Высокая, изящная, с царственной осанкой и безупречными манерами, женщина выглядела настоящей аристократкой. Большие синие глаза, тонкий нос, правильные очертания губ, высокие скулы — прекрасное, холеное лицо, на котором почти не было морщинок. Даша не очень разбиралась в одежде, но у нее не возникло никаких сомнений, что видневшийся из-под распахнутого медицинского халата простой элегантный костюм стоит больших денег. Девушка даже ощутила приступ неуверенности в себе: все они, Ладимирские, так красивы, так богаты и благополучны — примут ли ее, обычную и незаметную? Яна смотрелась бы рядом с ними гораздо лучше…
Анастасия Станиславовна молча смотрела на Дашу, и девушке было неуютно под этим изучающим холодноватым взглядом. Она чувствовала себя жалкой и ненужной — маленькая Герда в покоях прекрасной Снежной королевы.
