Михаил упал, содрогаясь в последней агонии. Из вены на шее девушки быстрой струйкой потекла кровь. Старик протянул левую руку и подставил пальцы под алый ручеек.
— Четырех коронованных принцев Ада в тебе заклинаю я, — твердо проговорил Паоло, поднимая лицо к тени. — Левиафан, властелин воды, Белиал, властелин земли, Люцифер, властелин воздуха, и Сатана, властелин огня. Единый в четырех лицах, господин Востока и Запада, Севера и Юга, я принес тебе жертву. Левой рукою принес я ее. Прими же веру и надежду, любовь и невинность, силу и смелость, а мне взамен даруй здоровье и вечную жизнь…
Кровь наполнила узкие желобки, побежала по ним, стекая в углубление у изголовья жертвенника. Стриксы медленно приходили в себя, поднимали головы. Истошно закричал, очнувшись, Денис. Даша чувствовала, как с каждой каплей крови из нее уходит жизнь. Черная дымка медленно окутала алтарь, коснулась углубления. По комнате пронесся громкий вздох, затрепетали огоньки свечей, и тяжелый бас произнес:
— Да будет так…
Тень истаяла в воздухе. Паоло упал на четвереньки, подполз к жертвеннику и принялся жадно лакать кровь из углубления.
Граф Паоло делла Торре чувствовал, что умирает. Строго говоря, всесильный Высший уже был мертв — и по законам природы, и по законам детей ночи. Рана, нанесенная киан-ши прямо в сердце, должна была убить его на месте. Лишь на упорстве да силе Высшего граф сумел протянуть полчаса до приезда Джьякопо. И потом только благодаря стараниям верного чернокнижника искаженная душа все еще держалась в измученном теле. Джьякопо поил графа кровью девственниц и проводил над ним ритуалы, содержание которых хранилось в тайне даже от самых приближенных стриксов. Это кое-как поддерживало жизнь Паоло, но не могло излечить полностью. Некогда могущественный, вечно молодой и невероятно сильный Высший превратился в развалину. Он гнил заживо. Каждый, кто видел этого дряхлого старика с дрожащими руками, сморщенным лицом и гноящимися глазами, испытывал ужас, смешанный с отвращением и неверием. Однако Паоло держался со свойственной ему мужественностью и даже пытался шутить над своим плачевным положением, с дребезжащим смешком замечая: «Теперь я выгляжу на все свои восемьсот лет».
Паоло организовал собственную «смерть» и похороны. Лукреция, она же Анастасия, теперь стала женой Руджеро и носила фамилию Ладимирская.
Все время, свободное от работы в лаборатории, Джьякопо проводил с главой клана. Они много беседовали, часто о чем-то споря, и тогда в желтых глазах Паоло загоралась надежда. Когда же чернокнижник уходил к себе, граф предпочитал одиночество. «Вам радости от созерцания меня мало, — говорил он стриксам, — а уж мне от вас и подавно». Превратившись в старика, Паоло, казалось, не без удовольствия осваивал стариковский лексикон и повадки. Он стал придирчивым, капризным и забывчивым, а в его речи часто проскальзывали ласково-снисходительные нотки: граф талантливо и с огоньком исполнял навязанную ему роль.
Именно поэтому приближенных удивило приглашение на аудиенцию к Паоло. В назначенное время в гостиной особняка делла Торре собрались Руджеро, Луиджи, Лукреция и еще несколько недавно обращенных, но успевших доказать свою преданность стриксов. Графа еще не было, Джьякопо тоже отсутствовал. Все настороженно переглядывались и негромко переговаривались, пытаясь выяснить, зачем их позвали.
— Может быть, он составил завещание? — откровенно высказалась пышнотелая Тамара. — Чувствует близость смерти и хочет объявить, кого назначает новым главой клана?
— Каким главой, как назначить? — Совершенное лицо Лукреции скривилось в брезгливой гримаске. — Глава клана должен обладать даром обращения.
Красавица не любила Тамару за глупость и грубость, поэтому постаралась голосом выразить всю меру своего презрения.
— А кто так говорит о господине, тому будет асталависта! — грозно поддержал Луиджи, которого больше всех печалил недуг графа.
— Ну так, может, он и дар обращения передаст? — не смутилась рыжая.
— Ты как умудрилась в стриксы пролезть? — возмутилась Лукреция. — Трактат Паоло не читала, что ли? Способность обращать людей в стриксов дарует Хозяин. Именно его благословение делает стрикса Высшим.
— Значит… — Тамара надула пухлые губки и закатила глаза, что должно было означать усиленную работу мысли. — Значит, если он умрет, у нас не будет главного?
— Боюсь, все гораздо хуже, — раздался от двери дребезжащий голос.
Стриксы обернулись как по команде и поклонились Паоло, восседавшему в инвалидной коляске, которую вкатил в комнату Джьякопо.
— Все может обернуться гораздо хуже, мои маленькие кровососы, — усмехнулся старик. — Вполне возможно, что с моей смертью не станет не только главы клана, но и самого клана…
Стриксы на несколько мгновений замолчали, потом взволнованно заговорили все разом.
— Как это? — глуповато переспросила Тамара. — Вы поняли, как это?
— Вполне логичный исход, — нахмурившись, произнес Руджеро. — И вероятность его весьма высока…
Лукреция строптиво вскинула белокурую голову:
— Я не намерена отправляться в… куда там стриксы отправляются после смерти? Этого же можно как-то избежать? Есть же какой-то выход?
— Нужно действовать! — по-военному отчеканил Евгений.
— Заткнитесь все! — подытожил Луиджи. — И выслушайте, что скажет господин. А кто не заткнется, тому я отрублю голову! Или прострелю.
После такого обещания в комнате воцарилась тишина.
— Спасибо, друг мой, — благосклонно кивнул Паоло. — Эхе-хе… Вот что значит старость: никто меня всерьез не принимает… Так вот. Как я уже сказал, вполне возможно, смерть главы клана повлечет за собою гибель всего клана.
— Откуда ты знаешь? — выкрикнула Лукреция, на мгновение изменив своей обычной сдержанности.
— Да я и не знаю, — безмятежно ответил граф. — У меня же нет опыта смерти. И ни в одной книге такого не описано. Но это логично, мой белокурый клопик. Я создал вас, и со мною вы погибнете. Скорее всего, и киан-ши, покушаясь на меня, рассчитывали именно на это. Всего одно убийство сразу освободило бы им огромные территории. Конечно, я могу ошибаться… но кто-нибудь захочет это проверить?
— Так что… — процедила красавица.
— Так что вы должны молиться о моем исцелении, — жестко заключил Паоло, обводя взглядом подданных. — Молиться и делать все для того, чтобы оно произошло.
Теперь, когда речь зашла о главном, с Высшего словно слетела стариковская маска. Лицо осталось прежним — уродливым, сморщенным, но глаза горели прежним, неукротимым пламенем, движения сделались точными, а голос зазвучал уверенно:
— Не нужно отчаиваться. Шанс есть. Но для этого вам придется потрудиться. Итак, я представляю вам гениальное открытие Джьякопо. Впрочем, пусть он сам расскажет об этом.
Чернокнижник выступил вперед и произнес:
— Я нашел формулу бессмертия для стриксов…
— Ты в своем уме, мужик? — расхохоталась Тамара. — Мы и так бессмертные!
Но, увидев оскаленные лица товарищей, девица осеклась.
— Я понял, как добиться полного бессмертия, — пояснил Джьякопо. — Нашел лекарство, которое
