подозрением косились на странно выряженных людей и явно не знали, как к нам относиться. Я шарил взглядом по их серым лицам, пытаясь найти то самое, до боли знакомое выражение, но в глазах все смазывалось от едва сдерживаемого волнения. Наконец из-за спин пленников раздался властный женский голос:
– Чего сели? Встаем! Не видите – за нами пришли!
Это был ее голос! Арлета поднялась во весь рост, встала над трепещущим стадом горожан и, нахмурив брови, уверенно пошла мне навстречу. Следуя примеру охотницы, обнадеженная толпа людей рванула с места. Обгоняя девушку, измученные томлением в ожидании люди мчались навстречу мидлонским воинам, старательно огибая землян. Казалось, будто среди мельтешащих вокруг фигур идущая уверенно и не спеша охотница выделяется неким неземным свечением, окружена слепящим ореолом. В полном ступоре я стоял на месте, боясь пошевелиться, спугнуть этот мираж, – мне просто не верилось, что мы с Арлетой наконец встретились. С замершим сердцем я смотрел на охотницу, как преданный пес, и с несказанной надеждой ждал ее благосклонного взгляда, теплого слова. Но Арлета лишь прошла мимо, и взгляд ее был таким отсутствующим, будто меня и вовсе не было рядом. Охотница, словно не заметив, даже зацепила меня плечом и не обернулась, когда я покачнулся в сторону, с трудом сдержав равновесие. Неужели я для нее больше не существую? Это… это неприятно. Черт возьми, да это больно!
– Арлета! – Я догнал ее, взял за руку, но она резко дернула плечом, яростно вырвалась и как ни в чем не бывало пошла дальше. – Да подожди ты! – Я вновь догнал охотницу, схватил ее за плечи, резко развернул к себе.
С бесстрастным взглядом Арлета врезала мне коленом в бедро и добавила по уху локтем. Я приглушенно вскрикнул, но скорее от неожиданности, чем от боли, оступился, споткнулся о разломанный стол и рухнул на землю, походя раздавив почти целую табуретку. Охотница пошла дальше, будто ничего не случилось, будто я не существовал, а вместо меня ей докучал какой-то назойливый нищий.
– Так и будешь меня игнорировать? – поднимаясь, крикнул я ей вслед.
Арлета не обернулась.
– Даже не выслушаешь?
Ноль эмоций.
– Тебе все равно, кого мы с тобой вместе зачали?
Даже шага не замедлила.
– Сколько еще в этом проклятом мире близкие мне люди будут меня бить и делать больно? – в бессилии прошипел я и злобно пнул остатки стула, неосторожно раскорячившиеся рядом.
Когда деревянная конструкция с треском разлетелась о стену, за моей спиной раздался дрожащий голос:
– Простите. – Это говорил один из пленников. Он не побежал радостно вслед за остальными, а все еще стоял на месте и глазами, полными скорби, смотрел на меня. – Там колдун, он забрал мою дочку.
Мужичок дрожащей рукой показывал на второй коридор, уходивший из помещения.
– Он водил туда людей и превращал в пачвар. Помогите, пожалуйста…
Вот как? Гений эволюции, оказывается, тоже здесь. Как удачно! Двух зайцев уложим с одного выстрела – и заложников спасем, и Кащера нафаршируем.
– Да с радостью! – тут же согласился я. – Где эта сволочь?
Еще одна деревяшка полетела в стену. Я был раздражен, я был зол. Эта злость срочно требовала выплеска, и Кащер попался под руку очень даже кстати. Решительным шагом я направился в коридор.
– Стой! – крикнул за спиной Скокс. – Он тебя убьет!
– Вороховец! – вторил Глухович. – Ты куда?
А мне было все равно. Убьет он меня, ха! Сдохну? Да подумаешь! Как будто кручиниться кто-то станет. Кому я тут нужен? Кому я вообще нужен? Может, и вправду лучше сгинуть к чертям – вдруг даже полегчает кому-нибудь! А если нет – так поделом! Зачем же доводить человека до такого состояния?
– «Гордо скину плащ, вдаль направлю взор! – Затуманенная злостью и отчаянием голова начала выдавать эти знакомые с детства строки, а я быстро шел по коридору и во всю глотку горланил их: – Может, она ждет? Вряд ли, это вздор!..»
В обе стороны длинного коридора лилась грустная песня, сзади слышались торопливые шаги следовавших за мной бойцов, а спереди виднелись отблески света. К припеву достигли прохода в очередное помещение.
– «…тогда поймешь, кого ты потеряла!» – С этими словами я ворвался в обширный грот, по периметру забитый наполненными доверху мешками, ящиками и сундуками.
Кое-где сверкали золотом слитки, местами яркими бликами манили бриллианты, повсюду были разбросаны купюры самого разного номинала. А в центре всех этих богатств гротескным монументом склонился над лежащей без сознания маленькой девочкой самый ужасный и монструозный колдун, которого только знала Поляна, – Кащер. В скрюченных пальцах у него не было ни напитанного чарами шара, ни жезла, но густые потоки волшебной энергии вихрились вокруг чародея, извиваясь во всех направлениях. Они рябили, клубились, ослепительно искрились, пронизывая тела колдуна и ребенка, переливались всеми цветами радуги. Кащер блаженно скалил свои клыки, глядя только на объект своих адских заклинаний.
Не замедляя шага, я открыл огонь, чтобы свинцом стереть эту отвратительную ухмылку с морды нечистого. Пистолет яростно выплевывал пули, но снаряды непонятным образом не достигали своей цели. Выстрелы исправно гремели один за одним, но Кащер даже ни разу не дернулся. Обойма уже опустела, однако результата все не было. Это меня расстроило, но не остановило. Защелкнув новую обойму, я продолжил идти на сближение и беспрестанно вел огонь по колдуну. Лишь подойдя ближе, я увидел, как пули вышибают крошку из стен за нечистым и попадают совсем не туда, куда я целился. Некоторые из них застревали прямо в воздухе перед Кащером и беспомощно осыпались ему под ноги. Чертов уродец окружил себя щитом, который задерживает даже пули! Но ничего, меня он точно не остановит! Последний выстрел я произвел почти в упор, в обезображенную башку предводителя нечисти. Возникло такое ощущение, будто снаряд застрял в стволе и даже не соизволил вывалиться. Зато Кащер наконец отвлекся от своей жертвы и раскаленными угольками в глазницах обратил на меня внимание. Заметил. Узнал. И тут же схлопотал ногой по морде. Очень технично и чрезвычайно красиво. Если бы от этого еще был эффект! Голова колдуна лишь немного покачнулась, сам он даже не сдвинулся с места. Только теперь я заметил, как изменился Кащер с момента нашей предыдущей встречи. Плечи уродца стали намного шире, массивная черная шея напоминала размерами бычью, а просторные одежды не скрывали бугрящихся под тканью мышц. Во что же он себя превратил? А ведь урод еще свободно пользуется чарами всех цветов без помощи дополнительных приспособлений! Чертов мутант непрерывно прогрессировал все проведенное в лесу время!
Вторым размашистым ударом я вспорол ему когтями кожу и мышцы на груди, лезвия с неприятным глухим стуком прошлись по ребрам чародея. Кащер даже не поморщился – и наконец ответил. Его могучая рука со свистом пролетела над головой – я успел пригнуться. Второй выпад напоролся на мой блок, но этого хватило, чтобы я отлетел на несколько метров назад. На левой руке онемели пальцы – средний, безымянный и мизинец, я просто перестал их чувствовать. Двигать ими тоже не получалось. Чуть позже на предплечье, там, куда попал удар чародея, вспыхнула жаром адская боль. Похоже, локтевая кость сломана. Я вскочил на ноги, заметил, что девочка, лежавшая у ног Кащера, уже очнулась, отползла в сторонку и теперь испуганно вжимает голову в плечики. Сейчас ребята Глуховича начнут обстрел, как бы не зацепили.
В три прыжка я вновь оказался рядом с колдуном, проскользнул мимо, пригнувшись под еще одним взмахом, подобрал девчушку здоровой рукой и просто с разворота швырнул ее в сторону подоспевших из коридора людей. Спецназовцы ловко поймали ребенка, а вот мне повезло меньше. Попал-таки под безжалостную колотушку нечистого. Колдун крепко ухватил меня за плечи, резко крутанул и начал осыпать ударами. Такой скорости я никогда не видел, даже на быстрой перемотке боевиков! Мне не удавалось ни прикрыться, ни увернуться. Уйти тоже не получилось – колдун будто взбесился. Взмахи черных лап слились в одну сплошную мельницу. Я ничего не мог сделать, лишь чувствовал, что слева уже сломана ключица, острыми когтями разодраны в клочья плечевые мышцы, а голову просто водит по сторонам после нескольких ударов, кувалдой свалившихся на прикрывающие ее руки. Казалось, он сейчас убьет меня – проломит череп или вспорет прикрытый бесполезной кольчужкой живот, но завершающим штрихом был мощнейший толчок в грудину, после которого с хрустом не выдержали несколько ребер, а мое безвольное тело кубарем повалилось назад. От боли хотелось потерять сознание, но Кащер, казалось, намеренно лишь изувечил
