Мужчина в пробирке

великим ученым, он был идеалистом. Он мечтал, чтобы «сердце биссу» помогало возвращать гендерную идентичность. Видишь, он пишет, что бесполезно воздействовать на страдания людей гипнозом и все такое… А я слышал, что многие психиатры пытаются уверить транссексуалов, что их можно вылечить гипнозом. Есть такой термин – репаративная терапия. Слово «терапия» говорит само за себя. Это очень широкое понятие, очень широкое! Репаративная терапия включала в себе как собеседования в группе, где каждый старается убедить себя в том, что он осознает свою проблему и борется с ней…

– Вроде общества анонимных алкоголиков или наркоманов? – спросила Лиза, но тут же уточнила: – Не подумай чего-нибудь такого, просто по телевизору такие собеседования показывали.

Артем кивнул:

– Вроде того. Иногда транссексуалов принуждают смотреть порнофильмы, где подобный им человек вступает в связь с особой своего пола, но при этом пациенту дают рвотное средство.

– Какой кошмар… Но алкоголиков и курильщиков так же лечат!

– А это аверсивная терапия – вообще кошмар, – кивнул Артем. – Слишком много побочных эффектов. В репаративной терапии используется также электросудорожная терапия – ну, электрошок. По-моему, это изощренное мучение человека, и больше ничего! Транссексуалы это понимают. И их вполне устраивает их «психологический пол». Многие женщины, ощущающие себя мужчиной, мечтают об операции, в результате которой им удаляют яичники, делают пластику грудных желез и моделируют член – пусть неполноценный, но все-таки придающий им необходимую уверенность для того, чтобы ощущать себя мужчиной. Но мне кажется, этот неизвестный доктор нашел некое уникальное средство, примиряющее транссексуала с его биологическим полом. – И он вновь прочитал: – «Мозг можно перестроить, я это знаю, из развалин можно создать прекрасный дворец, а какие у него будут крыша, шпили, башни, балконы и окна, решит тот, кто захочет обрести себя истинного». Если так, это в самом деле волшебное средство, способное вывести из гендерного ада множество людей! Но вряд ли он предполагал, что на этом средстве будут так гнусно наживаться.

– Ну, такое сплошь и рядом бывает, – философски заметила Лиза. – Хотели как лучше, а получилось как всегда. И все же, мне кажется, они – врачи. Потому что человек посторонний ничего бы не понял, что и как с этим веществом.

– Вряд ли тот листок – единственный… Думаю, там еще существует и подробная инструкция. Но он очень ценен для них! И они опасаются тех, кто может проникнуть в их тайну. Потому что днем, когда я, еще ничего плохого не подозревая, пообещал оставить этот листок в «аквариуме»…

– Где?! – испугалась Лиза.

– В диспетчерской, – усмехнулся Артем. – А вот она наш жаргон знала, эта женщина… Так вот, она сама за листком не пришла. Наняла за сто рублей мальчишку, сына официантки из кафе, что напротив нашей подстанции. А потом решила, видимо, что я вожу ее за нос. И поручила Вике украсть у меня листок.

– Скажи спасибо, что она тебя не прикончила во сне, твоя Вика, – проворчала Лиза.

Артем даже фыркнул:

– Ух ты, страсти какие! Твой папа пишет книжку про русский мат, а ты часом детективы не ваяешь?

– Детективы? – высокомерно усмехнулась Лиза. – Нет, не ваяю. Но читаю с удовольствием! Они – ты представляешь? – развивают логическое мышление и учат связывать концы с концами! А также напрягать воображение. Ну почему ты не можешь напрячь воображение и вообразить, что твоя Вика могла сделать тебе укольчик этого самого «сердца бусси», чтобы отомстить, чтобы обезопасить себя и обезвредить тебя? Каково тебе было бы стать женщиной, а?!

– Ну бусси, а биссу, – буркнул Артем, чувствуя, что у него даже руки похолодели от ее слов. Да… вот был бы ужас… Ужас – это даже не то слово!

– Он не обидится! – крикнула Лиза. – Какая, к черту, разница?

– Никакой, ты права, – покладисто кивнул Артем. – Но мы сейчас о другом… Эта женщина, наверное, потому не зашла на подстанцию, что боялась: ее могут узнать. Знаешь, врачей, фельдшеров, сестер, конечно, много, но все же наш мир весьма тесен.

– Ага… – задумчиво сказала Лиза. – И если бы у нас было ее фото, мы могли бы показать его кому- нибудь из ваших – и, возможно, узнали бы, кто она?

– Но фото у нас нет, – вздохнул Артем.

– Да ну, подумаешь, проблема!

Лиза схватила листок, ручку и присела к столу.

Артем с изумлением наблюдал полет ее руки над бумагой.

– Ты забыл, что я почеркушками увлекаюсь? – засмеялась она.

– Ничего себе, почеркушки… – Артем недоверчиво смотрел на красивое жесткое умное лицо, возникшее на бумаге. – Это она?!

– Да. В портретном сходстве можешь не сомневаться. Это – мой конек. В пейзажах я мажу, а портреты – без проблем! Если хочешь, раскрашу фломастерами.

– Да ну, не надо. Думаю, и так похоже. Говорят, у нее зеленые глаза.

– Точно, зеленые, – согласилась Лиза. – А вот и ее напарник, прошу любить и жаловать!

Она положила на стол другой листок, и Артем нервно стиснул зубы.

Ага, вот он значит, какой, этот… в мокасинах и замшевой куртке!

Девчачье какое-то лицо, изнеженное. Слабый подбородок. В принципе, симпатичный парень, но бесхарактерный какой-то. Или это ему просто так кажется, потому что…

– Ты к нему ревнуешь? – холодно спросила Лиза.

Артем покачал головой:

– И не ревновал никогда! Он просто помог мне поставить точку, а то я все на многоточии топтался. Ну, как там твой компьютер, выходит в Инет?

– Сейчас проверю.

Он ушла в другую комнату, а Артем, перевернув портрет парня, чтобы он его не отвлекал, снова всмотрелся в лицо женщины.

Красивая. Сильная. Решительная. И – беспощадная. Такие лица часто бывают у женщин-хирургов с большим опытом работы. Мама называла такие лица «безочарованными». Вот уж правда истинная…

– Представляешь, все еще нет Интернета! – сердито сказала Лиза, возвращаясь. – Что за свинство, платишь им немалые деньги, и то и дело такие вот пакости!

– А у тебя кто провайдер?

– Волга-телеком.

– А, Вобла-телеком! Ну и чего ты от них ждешь? Все нормальные люди от них уже в Дом. ру ушли. Хотя, честно говоря, он тоже иногда глючит…

– Я вижу, все глючат, кто-то больше, кто-то меньше, – проворчала Лиза. – Один ты – последний оплот нормальности!

– Ошибаешься, – угрюмо сказал Артем, вспомнив мокасины на полу в прихожей. – У каждого в шкафу – свой скелет. Ладно, сколько времени еще осталось до приема у этой Оксаны?

– Полтора часа.

– Слушай, у меня тут одна идея появилась… Надо в самом деле этот портрет кое-кому показать. Есть один человек – он чертову уйму народу знает. Давай выйдем из дома пораньше и попытаемся с ним встретиться? Он сегодня на подмену вышел. Может, на подстанции нашей будет, может, на каком-нибудь вызове. Я ему эти рисунки покажу. А потом поедем к этой целительнице на… где она там живет?

– На Трудовой, двадцать.

– Ну, не так уж и далеко от подстанции. Успеем!

– Слушай, а ты что, собрался со мной идти?

– Конечно. Скажу, что я твой… брат. Нет, лучше жених. Больше похоже на правду. Только не говори, что я этот… сама знаешь кто и к тебе клеюсь!

– Нет, я скажу, что ты просто дурак, хоть и гений! Тебе ни в коем случае нельзя со мной туда идти! Они у тебя листок этот украли? Они же тебя боятся! Они сразу неладное заподозрят, если ты придешь со мной!