– Ты права, – поразмыслив, сказал Артем. – Они запросто не станут тебе помогать, если заподозрят, что мы – вместе. Этого никак нельзя допустить.
– Вообще-то, я думала о том, что, если они узнают тебя, то могут тебя схватить и… ну, не знаю! Откуда мы знаем, какая у них там охрана?! И вообще, мне почему-то кажется, что это очень жестокие люди, они ни перед чем не остановятся. Ради денег, которые клиенты несут этой целительнице (а у них явно общее дело и общие барыши!), они стольких мужчин и женщин заставили ужасно, изощренно страдать! Они безжалостны и беспощадны. Да они, не задумываясь, уберут какую-то помеху вроде тебя! Только не говори опять, что я начиталась детективов!
– Да нет, я хотел сказать – мне приятно, что ты обо мне беспокоишься, – смущенно пробормотал Артем.
– Хм! – возмущенно фыркнула Лиза. – Кто про что, а курица – про просо! Ну ладно, пошли! Если ты хочешь заехать к этому своему человеку, который всех знает, нам надо поспешить. Мало ли где его разыскивать придется!
Настя как раз была на выдаче в абонементе, когда пришел этот дяденька. Он сразу показался ей странно суетливым. Когда он пальто свое длинное черное оставил на вешалке, долго- долго перед зеркалом охорашивался, губки бантиком складывал, причесывал жидкие волосы, пытаясь прикрыть лысину… Потом, как-то странно поджимаясь, он прошел в зал и спросил:
– А где дамские романы стоят?
Настя так удивилась, что даже забыла спросить у него читательский билет. Показала на стеллаж… и мужчина, смешно виляя задом, туда прошмыгнул.
«Наверное, жена его попросила для себя какие-то книжки взять, – подумала Настя. – Если бы он брал что-то для себя, наверное, спросил бы, где тут у нас детективы».
Там, за стеллажами, куда прошел странный читатель, вначале было тихо. Потом стало слышно, как он перебирает книги. Затем явственно зашелестели страницы. Потом… потом до нее донеслись странные звуки. Как будто кто-то всхлипывал.
«Он что, читает эти книжки и плачет над ними?» – растерялась Настя. И с трудом сдержала усмешку. Нет, что и говорить, ей и самой случалось иной раз всплакнуть над хорошим романом… она обожала Филиппу Карр и Мэри Стюарт, хотя признаваться в любви к дамским романам – это как-то «не комильфо». Но она все-таки девушка! А слышать, как мужчина рыдает над ними…
Да ну, глупости, этого не может быть! Наверное, с ним что-то случилось… может, ему плохо стало?
Настя осторожно выбралась из-за своего стола и прокралась к стеллажам. Посмотрела в просвет между книгами, ничего не увидела и отважилась заглянуть за стеллаж.
Да так и ахнула! Этот человек сидел на полу, подняв колени и уткнув в них голову, и просто сотрясался от рыданий. Рядом лежала раскрытая книжка. Настя ее сразу узнала: это была книга Барбары Картленд «Звезды в волосах». Прелесть что за роман! И там, конечно, имелись страницы, над которыми можно с удовольствием всплакнуть – особенно зная, что в романах Барбары Картленд все всегда кончается к общему удовольствию. Но не до такой же степени…
«Да он ненормальный! – сообразила Настя наконец. – Конечно! Больной! Может, из психушки сбежал. Надо «Скорую» вызвать!»
Она попятилась было, но вдруг человек поднял голову, и на Настю уставились его измученные глаза.
– Я погибаю, – простонал он. – Я схожу с ума! Помогите мне! Вы можете, я знаю!
– Конечно, конечно, – забормотала Настя. – Я сейчас позвоню и…
– Нет, умоляю… – простонал незнакомец. – Только не это! Я жертва… мне нужна помощь не тех, кто спеленает меня смирительной рубашкой и запрет в сумасшедшем доме! Мне нужна помощь человека, который способен излечить меня не таблетками и порошками, имеющимися в аптеке! Это должен быть человек, способный излечить душу, заблудившуюся во тьме!
– Настя, – послышался настороженный голос позади нее. – Немедленно отойди отсюда!
Это была Ольга Владимировна. Она подошла сзади и потянула Настю к себе.
– Уходи, быстро, – шепнула она. – Беги в мой кабинет и звони в «Скорую»! И дверь закрой! Я его задержу!
– Нет! – зарыдал человек. – Не бойтесь меня! Я несчастен, но не опасен! Мне стыдно рассказать вам! Это ужас, ужас… Еще вчера я был мужчиной! А сегодня утром я проснулся, ощущая душу женщины в теле мужчины – в своем теле! Я хочу красить губы, наряжаться в кружевное белье, покупать тряпки и читать дамские романы! При этом я помню, что был мужчиной! Но я – женщина! Нет, я мужчина! Я женщина!.. Я мужчина!..
Он рухнул на колени и принялся биться головой об пол. В руке он при этом сжимал желтую книжку Барбары Картленд с ее портретом в седых пышных кудрях, ярким румянцем, ослепительной улыбкой и сапожно-черными ресницами, – и это выглядело особенно жутко, так жутко, что нервы у Ольги Владимировны не выдержали. Она вытолкала Настю вон и выскочила вслед за ней. Заведующая вся тряслась, губы побелели:
– Какой ужас! Я так боюсь сумасшедших! Бежим! Бежим!..
– Он не сумасшедший! – воскликнула Настя, всхлипнув от жалости. – Он больной! Он больной, а моя тетя его сможет вылечить!
– Да нет, он – сумасшедший! – причитала Ольга Владимировна. – При чем тут твоя тетя?!
– Она лечит таких, лечит! – воскликнула Настя. – Я один раз слышала… там была женщина, вдруг почувствовавшая себя мужчиной; был и мужчина, который вдруг начал напяливать на себя женское белье и украл у жены ее косметику… Это ее
– Да, кажется, помню… – неуверенно пробормотала Ольга Владимировна – и громко вскрикнула, потому что мужчина вдруг выскочил из-за стеллажа и бросился к ним с умоляющим выражением лица:
– Ради Господа Бога! Мне не послышалось?! Вы знаете, кто может мне помочь?! Я слышал, есть такая целительница Оксана… мне говорили, она исправляет подобное безумие… особенное безумие – безумие пола! Отведите меня к ней!
Он упал на колени и схватил Настю за руки.
Ей было страшно смотреть в его молящие глаза, и в то же время жалость переполняла ее сердце.
– Слушай, – шепнула Ольга Владимировна, – а тетя не рассердится, если ты его приведешь? Ты, кажется, говорила, что она берет за свою работу очень дорого? А вдруг… а вдруг…
– У меня есть, есть деньги! – зачастил мужчина. – Я, сколько надо, заплачу! И вам, и вам тоже – за помощь, за посредничество! Заплачу, сколько вы скажете!
– Да вы что?! – возмущенно воскликнула Настя. – Неужели я возьму деньги с человека, который так страдает?! Да что же – души у меня нет?!
«Ума у тебя точно нет», – подумал Мокрушин и украдкой подмигнул Барбаре Картленд, которая улыбалась ему своей ослепительной фотографической улыбкой.
Искать Иван Иваныча – а именно ему хотел Артем показать рисунок Лизы – долго не пришлось.
Экипаж третьей бригады оказался на вызове на Советской площади. Больную надо было везти в тридцать пятую больницу, на Республиканскую улицу, и, когда «газель» проезжала перекресток Ванеева – Сусловой, Артем и Лиза уже ждали машину там.
«Газель» на мгновение притормозила, Иван Иванович высунулся из салона:
– Покажи картинку!
Артем развернул рисунок:
– Вот она.
– Я ее знаю, – сказал фельдшер решительно. – Я ее видел… определенно видел, причем именно на нашей подстанции! Осталось вспомнить, кто она… Я тебе позвоню, доктор Васильев, если вспомню, а сейчас даму срочно в тридцать пятую надо сопроводить, сам понимаешь.
И «Скорая» умчалась, сиреной разгоняя по сторонам «гражданские» машины.
– Странно, что «Скорой» все еще кто-то дорогу уступает, – сказала Лиза, глядя ей вслед.
– На самом деле не всегда, – угрюмо проговорил Артем. – У меня был случай, когда человек умер в
