– И куда же вы решили поехать?
– В Англию, но зато дизайном нашего нового дома буду заниматься я сама, – добавила Кула. – У меня будет самое современное оборудование на кухне и к тому же сделанное по моему вкусу.
– И Тедди тебе это позволил?
– Позволил? – Кула гордо вскинула голову. – В доме я сама себе хозяйка. Он ведь мой.
– Твой? – Элен удивленно посмотрела на Кулу. – Твой собственный… ты хочешь сказать, ты оплачиваешь строительство?
– Конечно.
– Но… – Куле всего двадцать два года, а строительство дома обходится очень дорого. Элен знала, что Труди и ее муж не могли позволить себе иметь собственный дом. – Ты, должно быть, богата, – добавила Элен, заметив, что девушка хочет продолжить этот разговор.
– Отец оставил мне деньги в качестве приданого, а Леон добавил недостающую сумму.
– Приданое? У тебя все равно должно быть приданое?
– Конечно. – Кула в недоумении нахмурилась. – Каждая девушка в Греции должна иметь дом в качестве приданого. Таков обычай. У вас в Англии это необязательно, потому что вы всегда женитесь по любви, верно?
Не ответив на вопрос Кулы, Элен удивленно произнесла:
– Но ты утверждала, что вы с Тедди тоже женитесь по любви.
– Это так, но все равно строю свой дом, потому что отец оставил мне на него деньги. Леону пришлось немного добавить – ведь за эти годы цены выросли. Понимаешь, отец обеспечил мне приданое на случай, если я выйду замуж за человека, который будет на этом настаивать.
– А что произойдет, если… ну, я знаю, что у вас браки редко распадаются, но все-таки предположим, что это случится. Дом достанется мужу?
– Конечно, нет. – Кула была явно удивлена. – Если моя семья распадется – этого, надеюсь, не случится, – то дом останется мне, а Тедди должен будет уйти.
– Понимаю. – Элен решила, что, возможно, она и ошибается, но именно в этом заключалась причина немногочисленности разводов в стране. Мужчина находился в невыгодном положении. Стоило ему пойти на разрыв с женой, как он мог оказаться без крыши над головой. Это, видимо, являлось своеобразной компенсацией за устаревший обычай, когда девушка должна была иметь дом в качестве приданого.
– Ты говорила, что восемьдесят процентов браков у вас – это браки по расчету. Не слишком ли высок этот процент? – Но Кула уже, казалось, не слушала: она улыбалась кому-то, стоящему у Элен за спиной. Та обернулась и увидела Леона.
– Тем не менее это так, миссис Стюарт. Обычаи на Востоке меняются медленно, – произнес он, усаживаясь на свободный стул и в то же время глядя туда, где стояли дети. – Но браки по расчету, по большей части, наиболее прочные. – Он как-то странно посмотрел на Элен, и в его словах ей послышался более глубокий смысл. – Хотите чего-нибудь выпить? Кула, ты совсем не заботишься о нашей гостье.
– Мы уже выпили по бокалу, – ответила Элен. – Я свой только что допила.
– Выпьете еще? – Не дожидаясь ответа, Леон подозвал официанта и попросил повторить заказ.
Некоторое время они молча сидели за столиком, наблюдая за прохожими. Почти все они были киприотами, многие из которых приехали сюда из Никосии. Обычная воскресная прогулка, объяснила Кула. Приезжают целыми семьями и устраивают на пляже пикники.
Элен с грустью подумала, что ее пребывание на острове подходит к концу. Она уже и так пробыла здесь на неделю дольше, чем планировала, но каждый раз, когда она заикалась об отъезде, Леон и Кула уговаривали ее остаться еще ненадолго. Элен очень подружилась с сестрой Леона; свободное время девушки часто проводили вместе на берегу. Кула показывала Элен местные достопримечательности; иногда они брали с собой детей, но чаще Леон оставлял племянников дома.
– Вы не можете постоянно брать их с собой, – говорил он, и, хотя дети расстраивались, Элен уже знала, что спорить с ним бесполезно.
Стало темнеть, и огненный отблеск на воде сделался лиловым. Кула и Элен с детьми приехали из Лапифоса на автобусе, но теперь они имели возможность вернуться домой на машине Леона.
Сидя на переднем кресле рядом с Леоном, Элен размышляла о том, как он мог оказаться в гавани: ведь когда они уезжали, он находился у себя на работе. Потом из разговора Кулы и Леона она поняла, что тот приехал специально за ними. Его мать сообщила ему, куда они все поехали. Несомненно, он очень внимателен!
Элен часто находила его поведение довольно странным. Детей Леон держал в строгости, а один раз он даже шлепнул Чиппи за непослушание. Элен тогда очень возмутилась. Но в то же время именно он сделал мальчику перевязку, когда тот упал и поранил руку. Элен долго не могла забыть этот случай и свое при этом ощущение, когда она увидела Леона в тот момент. Как осторожно и бережно он держал мальчика! Как ласково вытирал его слезы!
К самой Элен Леон относился достаточно учтиво, но очень холодно. Бренда, без сомнения, была права, когда говорила, что он не слишком жалует женщин. Вообще же киприоты отличались редкой учтивостью; с этим Элен сталкивалась повсеместно.
Тем не менее приглашение Леона продлить ее пребывание в его доме было искренним – фактически, он настоял на том, чтобы Элен задержалась еще на неделю. Затрудняясь найти этому какое-либо объяснение, Элен решила, что таким образом он выражает свою благодарность за ее заботу о детях, ведь Арате пока еще не пришлось брать на себя дополнительные обязанности.
Дорога из Кирении в Лапифос шла некоторое время вдоль моря, а затем сворачивала в сторону гор. Она становилась извилистой, узкой и каменистой по мере приближения к белоснежному особняку, четкий силуэт которого виднелся на фоне сгущающихся сумерек. Чувство умиротворенности и покоя охватило Элен, когда она вышла из машины и остановилась, чтобы посмотреть на узкую долину, уходящую к морю.
