сидел за рулем грузовичка. — Главное, чтоб на ментов не напороться, а то начнут — куда, да зачем… — и знаком он показал соседу, что хочет отхлебнуть из бутылки водки, которую тот держал в руках.
— Эй, что там впереди? — поинтересовался тот, принимая обратно бутылку.
Навстречу им приближался автомобиль, ехал он тоже медленно, переваливаясь на ухабах плохой дороги.
— Джип какой-то, навороченный.
— Знаю я эту тачку, — обрадовался водитель. — На ней одна городская шишка ездит. Я ему часто машину мыл, когда на заправке работал…
— Что он тут делает? В такой глуши?
То ли от выпитого алкоголя, то ли от озарившей его идеи глаза у водилы засверкали:
— А что если нам его тормознуть? — предложил он. — Терять-то нам нечего, а с этого кабанчика снимем поболее, чем за пару мешков сахара выручим!
— Вот не нравится мне у «япончика» коробка передач, что тут поделаешь! — заметил Ренат, любовно поглаживая руль. — Вроде бы все по уму, но какая-то Азия присутствует… И тесновато… И на ухабах трясет. На таких тачках по шоссе ездить надо. Ты все, Димка, все ты — срежь дорогу, да срежь…
— В августе купишь новый. Какой — сам выберешь.
— Почему — именно в августе? — удивился Семен.
— На август у меня многое намечено, — объяснила Евгения Александровна, в недавном прошлом Джессика. — Во первых, я позвоню в лучшую клинику в Швейцарии, и договорюсь, что если послезавтра ты, Сема, к ним поступишь, а я тебе обещаю, поступишь хоть тушкой, хоть чучелом, то в августе выйдешь здоровенький, как президент…
— Дочка, я не знаю… И почему обязательно в Швейцарию, у нас тоже врачи есть? Наверняка, дешевле.
— Зато я знаю, папашка, — отрезала она. — Как только ты вернешься к нам, в твоем кабаке мы устроим банкет… Ренатик, ты там распорядись… — небрежно приказала она.
— По поводу чего банкет?
— А… Ожидается договоренность, сымем фильму но сценарию вот этого автора, — и она по-свойски толкнула сидящего рядом Дмитрия. — Рабочее название — «Вскользь». Хотя режиссер настаивает на «Дуплет».
— Вот здорово! — сказал Семен.
— Я все организую по высшему разряду, — заверил Ренат.
— Не сомневаюсь, — кивнула Джессика.
А Дима промолчал.
— Я буду в потрясающем платье, когда ты получишь премию за лучший сценарий, — Джессика положила голову Диме на плечо. — Может даже, эта премия будет «Оскар».
— Хэппи Энд, — резюмировал Семен. — В смысле, что счастливый конец, как принято в Голливуде.
— Вот именно конца я всегда и боялся, — выдохнул наконец Дима. — Конец придумать труднее всего…
Приближавшийся встречный грузовичок вдруг резко затормозил, его занесло и развернуло поперек дороги. Ренат еле успел остановиться, чтобы не столкнуться и не помять дорогую машину.
«Лицо городского масштаба» сидело в автомобиле, припаркованном прямо у парапета набережной. И хотя здесь была пешеходная зона, на машину с номерами городского правителя никакие законы не распространялись.
Затренькал мобильник, и он поднес его к уху.
— Ситуация под контролем, — доложил он звонившему ему мэру. — По моим расчетам в течение получаса обезвредят оставшихся бандитов. Но пока существует риск, что они растворились в городе среди мирных жителей. Вам лучше оставаться на пароходе. Как только операция завершится, я буду ждать вас на берегу. Ваша машина уже здесь, можете посмотреть в бинокль. Ах, вы меня и так видите, да? — он открыл дверцу, высунулся и помахал рукой в сторону парохода. — Здесь я, здесь, и с нетерпением жду…
Он бросил мобильник на соседнее сиденье и посмотрел на часы на приборной доске.
Взрывчатку должны были уже доставить на пароход. До взрыва остается десять, нет, меньше, минут.
И взрыв решит все.
После гибели мэра он займет его место до следующих выборов, а после выборов (дело техники) — останется хозяином города на всю оставшуюся жизнь. В это он не сомневался.
После гибели всех акционеров завода он останется единственным владельцем внушительного пакета акций. Единственным — живым. О потом (дело техники) скупит остальные ценные бумаги и станет просто единственным.
«Подрывников» найдут. Он ждал сообщений от расставленных постов с минуты на минуту. После «нападения» на управление внутренних дел, дерзкого «нападения», он уже отдал приказ стрелять в бандитов на поражение. Даже если кто-то из них и уцелеет после задержания, это можно быстро исправить (дело техники).
Конечно, «Лицо городского масштаба» могло сейчас находиться в своем кабинете и там получать всю информацию… Но он — не смог. Не выдержал и приехал сюда, на набережную. Очень хотел увидеть собственными глазами…
И снова посмотрел на часы. Оставалось восемь минут до взрыва. Семь минут пятьдесят четыре секунды…
— Ба! Какая встреча! — предводитель браконьеров спрыгнул из кабины грузовичка и уставился на Диму. — У меня сегодня день варенья, раз сколько подарков. Вот уж не надеялся тебя встретить! А уж девку — тем более… Прям, волшебник в голубом вертолете пролетел.
Из кузова грузовичка поспрыгивали остальные.
— Ключи оставь в замке, — приказал вожак стаи Ренату. — А сами — на обочину, на колени, руки за голову. Мы вас — не больно… — он захохотал, не уточняя, чего — не больно.
— Пошел ты… — криво усмехнувшись, пожелал Ренат.
— Пошел бы я, да очередь твоя, — продолжая смеяться, вожак достал заточку, сделанную из напильника, и поманил трехгранным «штыком» Диму. — Иди сюда. Ты меня в прошлую нашу встречу перед братвой «опустил», до сих пор нога перебинтована. Иди сюда. Разберемся по понятиям.
— Если по понятиям, ты моих друзей отпустишь?
— Братан, ты, в натуре, за кого меня держишь? Женщины и дети могут отвернуться.
— Только ты и я, да? — Типа конкретно.
— Дайте Диме тоже оружие, — потребовал Семен. — Чтобы на равных…
— Когда у него в руках ружьишко было, там, на реке, — погрозил штыком браконьер, — мне в руки никто «ствола» не дал. Правда, кореша? — обратился он к своей банде.
Те одобрительно загудели.
— Видишь? — сослался вожак на них. — Все по понятиям. Тогда у тебя «пушка» была, а сегодня у меня — заточка.
Бандиты снова поддержали главаря одобрительными возгласами.
— Я справлюсь, — тихо бросил Дима своим спутникам, стоявшим возле машины посреди дороги.
Вожак сделал выпад, словно фехтуя, и острый конец заточки скользнул скользнул Диме по груди, оставив царапину. Вожак играл с противником, как кошка с мышкой. Еще несколько выпадов, и у Димы плечо и запястье окрасились кровью. Раны были неглубокие, но каждую из них браконьеры встречали аплодисментами. Хлопали и «желобками» и «кирпичиками», то есть согнутыми или выпрямленными ладонями.
— Кончай его, кончай! — заорал наиболее пьяный из них и указал большим пальцем правой руки вниз.
