родине — Галилее. Солнце здесь не палило землю своими лучами, оно только ласково обогревало ее, как бы возвращая к жизни после мертвого сна долгой северной зимы. Трава пустынь, зеленая листва дубрав не была слишком ярка, но в них преобладал нежный оттенок. Самый климат был нежен, воздух не дышал знойной жгучестью. Ветерок в своих легких порывах то и дело приносил отрадную прохладу.
Да и сами обитатели этой страны были совсем другие. Рослые, статные, дышащие физической мощью, с русыми длинными волосами, с открытым доверчивым взглядом голубых, как само небо над ними, глаз, как резко отличались они от соотечественников апостола Андрея, грубых, алчных до наживы, фанатичных до мозга костей израильтян, от хитрых, вероломных, всегда готовых на всякое предательство греков, от гордых, презирающих все на свете, уверенных в своей мировой силе римлян, уже близких тогда к падению!…
Это был новый, свежий народ, в котором на много-много тысячелетий хранился запас великих душевных сил. Этого народа-младенца еще не коснулось разложение. Он жил как дитя, но в этом дитяти свежи и без гнили таились семена правды и любви. Этот народ нелегко отдавался первому своему впечатлению. Он не был способен на эффектное мученичество, но он готов был тихо, незаметно умереть за то, что считал правым… Он жил по заветам своей страны, был верен этим заветам, но врожденный здравый смысл в то же самое время позволял ему ясно видеть и то хорошее, что могло быть вне преданий его дедов и прадедов.
Народом этим были славяне, наши предки…
К ним-то и явился с вдохновенной проповедью апостол Божий…
Он со своими спутниками шел вверх по великой реке славянской -Днепру. Он шел, и с каждым его шагом вперед по этой неведомой стране высшая сила, сила небесная, озаряла вдохновенную думу апостола. Одаренный высшим разумом, он своим взором, проникавшим через завесу будущего, ясно видел, что этой стране предстоит великое дело — стать истинной хранительницей заветов Христа, что придет время, когда яркий свет истины засияет в ней и многие тысячелетия будет гореть ярким пламенем в сердцах ее обитателей.
С такими мыслями дошел св. Апостол до того места, где берег Днепра отвесной стеной возвышался над гладью реки. Это была целая гора, покрытая в то время лесом у своей подошвы.
Св. Апостол не замедлил взойти на самый верх этой горы.
Чудная картина представилась ему отсюда. Синей лентой извивался, идя из неведомой дали, величавый Днепр, а кругом него, насколько мог видеть глаз, тонули в беспредельном пространстве необозримые зеленые степи… Сердце апостола забилось. Он чувствовал, что сошла на его душу неземная сила, и, не будучи в силах бороться с овладевшим им волнением, он, благословив все, что было перед его глазами, пророчески воскликнул:
— Благословение Господа Нашего над землей этой… Отныне и во веки воссияет здесь благодать Господня!…
2. МАТЬ ГОРОДОВ РУССКИХ
Прошла весна.
Вскоре после посещения Скифии св. Предвозвестник великой воли небес апостол Андрей Первозванный, призвавший благодать Господню на земли славянские, мученически кончил земную жизнь свою. Во время проповеди в Патрасе он был схвачен по приказанию римского проконсула Эгея «по другим источникам — Эгеара» и распят головою вниз на восьмиконечном кресте.
Так закончилось вдохновленное свыше дело св. Предвестника благого учения Христа на земле.
Но с земной его кончиной его великое дело не умерло, не заглохло, а все росло и росло. За Христом следовали уже целые народы. Ради Него христиане тысячами гибли на арене римского Колизея. Христианство все более проникало и развивалось в Риме и Греции. Оно вступило в отчаянную борьбу с язычеством, и близко было то время, когда оно должно было победить великим делом любви своего врага…
В Скифии, однако, ничто не подтверждало собой пророчества св. Апостола, ничто даже не указывало на его близкое исполнение. Там все было по-прежнему. По-прежнему ласково-нежно светило с голубых небес солнышко. Так же, как и прежде, голубой лентой извивался среди безграничных степей и непроходимых лесов красавец Днепр…
Изменились только те горы, с которых вдохновенный предвозвестник вещал свое пророчество о великом будущем земли славянской.
Поредел дремучий лес на этих горах. Видны повсюду стволы вековых лесных великанов, под корень срубленных острыми топорами, видны невыкорчеванные пни, слышен веселый шум голосов, бряцанье железа, крики… Птицы, привыкшие к недавнишнему еще безмолвию этой местности, с испугом улетают прочь. Они не могут понять, что делают здесь эти люди, зачем пришли они сюда и разом нарушили царившую целые века мертвую тишину. Но птицы должны были бы привыкнуть ко всему происходившему теперь на этих высотах.
Не первый уже день, много-много десятков лет тому назад началось это…
На том самом месте, где пророчествовал св. Андрей Первозванный и которое он благословил, возник теперь первый в земле приднепровских славян город.
Это был Киев — мать городов русских, как он был назван позже.
Он уже был основан и успел привлечь к себе внимание славян, стекавшихся под защиту его стен целыми родами.
Как он не похож был на теперешний Киев!
Прежде всего местность нынешнего Киева, в особенности важнейших нагорных его частей, изменилась чрезвычайно не только в период с IX по XX век, но даже с конца XIV в.
По настоящее время. Срыты целые горы, засыпаны старые рвы и овраги — это работа рук человеческих, но, с другой стороны, работала над этим изменением и сама природа своим постоянным, обычным, неуклонным путем, круша горы, подмывая берега, копая острова и мели, изменяя русла многочисленных днепровских притоков. Нынешняя низменная часть Киева (Подол) в прежнее время не омывалась Днепром, так как тут протекала речка Почайна. В эту речку, а не в Днепр, впадал быстрый и сильный ручей Глубочица. Протекая между горами, Глубочица принимала в себя речку Киянку и пролагала себе путь к Почайне по болотистой низменности Подола.
Самая Почайна, устье которой находилось под крещатицким оврагом, в нижней части своего течения шла почти параллельно Днепру и отделялась от него довольно широкой полосой земли. Эта полоса земли, в виде узкой косы, существовала не далее, как в прошлом столетии, но была уничтожена напором Днепра, и, как память ее, остался небольшой островок против крещатицкого оврага, некогда составлявший крайнюю оконечность не существующей более косы. Вследствие этого исчезновения целой полосы берега, Почайна в настоящее время впадает в Днепр уже не у подошвы киевских гор, на которых стоял древний город, но на полверсты выше Подола.
С другой стороны, вид местности, лежащей против Киева, также представляется совершенно иным, чем он должен был представляться много веков тому назад.
Левый берег, в настоящее время изрезанный притоками Днепра, образующими большие и малые прибрежные мели и острова, между которыми в недавнее время прорыт широкий искусственный канал (так называемый Пробитец), был, вероятно, покрыт водою Днепра, который был и шире, и обильнее водами в те времена, когда дремучие леса покрывали его берега и подходили отовсюду под самые стены Киева.
Поэтому пространство, на котором могло основаться первоначальное поселение на месте нынешнего Киева, было очень незначительным. Оно ограничивалось вершиною, так называемой, Старо- Киевской горы, где и теперь находится Андреевское отделение «Старого Киева», или «Старый Город». Этот «Старый город» составляет только северо-восточный угол киевской горы, глубокими оврагами отделенной от всех остальных киевских возвышенностей. Насколько можно судить, это и есть первоначальный город Киев, который только со второй половины X века стал быстро разрастаться и к концу XII столетия
