плотов или понтонов. Легионеры, отступая, уничтожили все, что могло плавать.
Этриан про себя выругался, проклиная свою глупость.
— Похоже, ты не шибко великий стратег, Избавитель. Что, разве я не прав?
Сарказм идола задел Этриана, и его самообличения умолкли, видимо, забившись в свой курятник.
— Ну а что же ты предложишь, стратег? — спросил он, пытаясь быть столь же саркастичным.
Этриан посмотрел на восток, где вот-вот должно было взойти солнце.
— Сахманан. Я напитаю тебя Силой. Заморозь реку.
— Заморозь? — не веря своим, ушам изумился Этриан.
Монстр расхохотался, а Этриан задрожал, поняв, что ему постоянно следует быть начеку.
Сахманан совершила какой-то продолжительный ритуал. По прошествию некоторого времени она сказала:
— Помоги мне, Всемогущий.
Этриан почувствовал, как начал охлаждаться воздух. Холодная волна, коснувшись его израненной кожи, покатилась вниз по склону холма. Через несколько минут мороз стал таким, что начали трещать и обламываться ветви деревьев. Этриан прикрыл глаза и покинул свою телесную оболочку. На поверхности воды уже появились пятна пока ещё тонкого льда. Мороз достиг противоположного берега, и враг принял меры, едва почувствовав похолодание. Пламя костров взвилось выше, а барабаны забили тревожную дробь.
Холод становился все сильнее, в воздухе повис морозный туман, и на землю посыпались снежинки. Воины Шинсана спокойно занимали земляные укрепления.
'Если бы у меня были такие солдаты… Но на сей раз им не поможет то, что они — лучшие в мире». Сахманан показала Этриану, как шли сражения с Нахаман, и ему было известно, что все человеческие способности превращаются в ничто, когда зверь произносит Слово.
Этриан воспрянул духом. Пройдет немного времени, и он будет стоять на западном берегу — стоять как хозяин. Рядом с ним поднимется легион мертвецов, готовых шагать дальше… Повинуясь внутреннему зову, он устремился дальше на запад, чтобы определить то место, где враги предпримут очередную попытку его задержать.
Под ним оказался древний и весьма интересный город. Этриан не сомневался, что будет им очарован, и ему не терпелось его захватить. Военачальник нежитей обожал города.
Однако из этого города дальше на запад устремлялись беженцы.
Среди них были и орды тех, кто бежал от него раньше. Он послал им вдогонку молчаливый призыв: «Остановитесь! Я все равно приду за вами. Вам от меня не скрыться!»
Его гнев куда-то исчез. Этриан, оказавшись слишком далеко от своей телесной оболочки, не мог поддерживать обуревавшие его чувства. Он обратил свой взгляд внутрь себя, и то, что он узрел, его чрезвычайно обеспокоило. Молодой человек понял, что чересчур сроднился с образом «Избавителя».
Он полетел назад к реке, на встречу с битвой, в которой военный клич Шинсана прозвучит в последний раз.
На Тусгус пришел рассвет. Лед стал достаточно крепким, и по нему можно было перейти на противоположный берег. Сахманан наращивала ледовое поле вверх и вниз по течению для того, чтобы расширить фронт атаки.
Этриан пролетел меж врагов, и в нем снова зашевелился червь сомнения. Они не испугались. Их колдуны-начальники не сбежались в панике на военный совет. Первая, вторая и третья линии обороны были выстроены. Погребальные костры были готовы запылать. Порталы, чтобы эвакуировать убитых и раненых, стояли наготове. Командующий армией спокойно завтракал в обществе командиров легионов, равнодушно взирая на развертывающиеся у реки события.
'Да испугайтесь же вы, наконец!» — взывал юнец. Но они его, естественно, не слышали. Но, может быть, это и к лучшему. Ведь в своем высокомерии они могли начать над ним издеваться.
'Ну ладно, — подумал он. — Скоро я вам покажу. Вы все сами увидите, когда каменный зверь разверзнет пасть и скажет Слово. Вас охватит ужас».
Вернувшись в свое тело, он увидел, что Сахманан сидит на земле с покрасневшим от напряжения лицом. У неё на коленях лежала черная шкатулка размером примерно шесть на пять дюймов.
— И это весь бог? — спросил Этриан. Неоднократно слышав высказывания женщины о Всемогущем, он думал, что божество по размерам окажется значительно больше.
Солнце уже поднялось над горизонтом, когда Сахманан открыла глаза и сказала:
— Свершилось.
Этриан начал перемещать войско ближе к реке. Он нанесет удар, как только зверь скажет Слово.
— Я не могу говорить, не имея рта, — донеслось до Этриана. — Тебе, Избавитель, придется уступить мне на время свой. — Эти слова родились где-то в глубине его мозга.
И снова Этриан обругал себя за свою неспособность предвидеть возможные ловушки.
— Используй Сахманан.
— Невозможно. Она не более материальна, чем я.
— Ты хочешь обдурить меня, — сказал Этриан и вызвал солдата.
— Я не могу использовать нежить, — возразил монстр.
— В таком случае, мы зря тратим время, — ответил Этриан. «Неужели зверь считает меня таким глупцом», — подумал он, а вслух произнес:
— Сахманан, растопи лед.
— Я запрещаю!
Вначале женщина не знала, как поступить, но уже через несколько мгновений Этриан понял, что она предпочитает повиноваться своему прежнему хозяину.
— Уступи мне свой рот, Избавитель.
— Нет.
На него тяжким молотом обрушилась ярость зверя. Он выдержал этот удар гораздо легче, чем выдерживал приступы собственного гнева.
— Прекратите ваше сражение, — взмолилась Сахманан. — Этриан, призови из леса какое-нибудь животное. Подойдет любое крупное существо.
Этриан напряг свои сверхъестественные чувства и, тотчас наткнувшись на медведицу, привел несчастного зверя на вершину холма. За матерью с растерянным видом ковыляли медвежата.
— Отправь её на реку! — с неослабевающей яростью приказал зверь.
Этриан погнал зверя вниз и сам двинулся следом. Сахманан несла шкатулку. Юноша чувствовал, как Всемогущий в очередной попытке взять верх пытается запустить ему в душу свои щупальца. Видимо, им предстоит последняя схватка, после которой либо ему, либо этому богу мрака придется преклонить колени.
Зверь просто исходил злостью. Его ярость клокотала, захватывая вокруг себя все большее пространство. Этриан ощутил, как вал злобы захлестнул медведицу в тот момент, когда она ступила на лед. Медвежата позади её скользили и падали. Мать оставила без внимания все их вопли и визг.
'Интересно, как себя чувствуют упрямцы за рекой, — с улыбкой подумал Этриан. — Как подействовало на них великое чудо — замерзшая в разгар лета река и появившаяся на льду медведица с медвежатами?»
Возможно, враги не усмотрят никакой связи между животным и им. Не исключено, что они просто пожалеют несчастного зверя, случайно оказавшегося на льду…
Нет, противник, увы, не позволил ввести себя в заблуждение. Этриан скорее почувствовал, чем увидел, дождь стрел, обрушившихся с неба. В тот же миг он ощутил, как злость божка, достигнув пика, опалила мир финальным взрывом ярости. Медведица разверзла пасть и произнесла Слово.
Этриан вскоре почувствовал, что Величайший, изменив направление удара, пытается застать его врасплох.
Тем временем Слово, прокатившись по ледяной поверхности, с чудовищной силой обрушилось на легионеров Шинсана.
Окружающий Этриана мир вдруг погрузился во тьму.
Когда он открыл глаза, то первым делом увидел склонившуюся над ним Сахманан.
