— С тобой все в порядке? — спросила она.
Прежде чем ответить, Этриан заглянул в себя. Он был изумлен случившимся.
— Да, — после недолгой паузы сказал он. — Как долго я оставался без сознания? Где Величайший?
— Двадцать минут. А его я отнесла назад на холм. Он все ещё в обмороке. Величайший никак не мог ожидать, что ты ответишь контрударом.
— Ты его там бросила?
— Но он нам больше не нужен, не так ли?
Юноша внимательно посмотрел на Сахманан. Колдунья, видимо, говорила то, что думала на самом деле.
— В таком случае утащи его назад в пустыню.
— Хорошо, — ответила она и с заговорщицкой улыбкой добавила:
— Но ему это не понравится.
— Плевать я хотел на его эмоции, — бросил Этриан и посмотрел на противоположный берег.
Стан врага напоминал растревоженный муравейник. Этриан покинул телесную оболочку и устремился в разведку. Ему тут же стало ясно, что каменный зверь, раздвоив свое внимание, выполнил работу лишь наполовину.
— Нельзя терять времени, — пробормотал Этриан.
Войско нежитей двинулась по льду. Это была уже не армия, а всего лишь жалкое сборище убогих существ, шагающих на негнущихся ногах, то и дело падающих на скользкий лед, поднимающихся лишь для того, чтобы снова упасть. На ледяной поверхности образовалась тонкая пленка воды. Лишившись поддержки зверя, Сахманан уже не могла поддерживать нужную температуру.
Выдержит ли ледяной панцирь? Быстрее! Быстрее!
Ошеломленные, едва держащиеся на ногах легионеры трудились изо всех сил, отправляя каждую минуту через порталы перехода по шесть потерявших сознание воинов… Они уходят!
— Быстрее! — срываясь на визг, крикнул он.
И вот наконец с противоположного берега донесся звон мечей.
Это воины врага, менее других пострадавшие от удара Слова, встретили атакующих. Они не только заняли линию обороны, но и успели запалить погребальные костры.
А лед тем временем продолжал таять.
Это была самая короткая и наиболее удачная из всех его битв. Продолжалась она всего лишь час, но за это время Этриан сумел пополнить свое воинство восемью тысячами бойцов, а легионы, едва поддерживая хоть какое-то подобие порядка, откатились на запад.
Однако пополнение лишь незначительно перекрывало понесенные нежитями потери. Лед все же разломился слишком рано. Некоторые мертвяки оказались на обломках льдин, и их унесло течением. Часть из них свалилась в воду и пошла на корм рыбам. Другие запутались в корнях росших вдоль берега деревьев. А иные, из тех, кто сумел форсировать реку, продолжали шагать до тех пор, пока не вышли из зоны его контроля.
Тервола, отходя, забросали его войско заклятиями, и им удалось спасти большую часть своей армии. Поначалу он пытался преследовать врага, но с каждой милей его контроль над нежитями ослабевал.
Лишь после того, как пал последний редут врага, Этриан полетел на воссоединение со своим войском.
Сахманан вернулась из пустыни и сообщила:
— Он снова в своем храме. Даже здесь я чувствую его гнев и страх.
— Ему не следовало пытаться обмануть меня. Взгляни. Мы победили. Теперь им нас не остановить. Серьезных преград больше не осталось.
— Что случится после того, как ты их уничтожишь? Неужели ты будешь продолжать до тех пор, пока в мире останутся только нежити и ты, их командир?
Он поднял на неё взгляд и вдруг ощутил её тайное презрение и начинающую зарождаться в ней ненависть.
— Оставь меня в покое, женщина. Пока у меня всего лишь одна цель — уничтожение Шинсана. Об остальном будем беспокоиться, когда придет время.
— Я почему-то думала, что ты скажешь именно это.
— На что ты намекаешь? Впрочем, неважно. Необходимо выступать. На западе нас с нетерпением ждет замечательный город. Если действовать быстро, то у них не останется времени на подготовку, и мы сможем захватить беженцев.
Сахманан покачала головой и со скорбным видом повела его к драконам.
В течение двух дней Этриан наблюдал за флангами своего воинства, стараясь отловить как можно больше рекрутов из числа местных жителей. Однако результат не стоил затраченных усилий. Во всей округе остались лишь древние старцы, больные и калеки.
Тем не менее Этриан рекрутировал и их. Он ставил себе на службу все, что могло двигаться.
На третий день после форсирования Тусгуса войско нежитей выступило из леса лишь для того, чтобы оказаться лицом к лицу с Северной Армией Шинсана. Врагов разделяло небольшое поле.
— Не могу поверить, — пробормотал Этриан. — Откуда они черпают мужество? После того, что мы сделали с ними на реке…
— Ты же сам сказал, что они — лучшие из лучших, — со смехом произнесла Сахманан. — Утверждал, что чувство страха им неведомо. Ты считал, что Шинсан не успеет подготовить город, чтобы тебя там встретить. Так чего же иного, кроме контратаки, от них можно было ожидать?
— Не знаю.
На сей раз враги напали первыми. Прорвавшись через строй рекрутов, они глубоко врубились в ряды отборных воинов, эффективность которых продолжала снижаться по мере того, как разлагались их тела. Шинсанцы охотились за мертвыми легионерами, которых он включил в состав своего войска. С собой враги прихватили мобильные, установленные в фургонах порталы. Битва продолжалась до тех пор, пока не сложилось впечатление, что обе армии оказались на грани полного истребления. После этого легионы отступили.
Этриан рыдал от ярости.
Они сумели забрать всех своих мертвецов, лишив его ядра нового воинства. Теперь у него осталось не более двадцати тысяч тел, едва способных на то, чтобы ковылять или ползать.
На рассвете Этриан учинил своему войску смотр. Перед ним стояли полуразложившиеся, вонючие и едва прикрытые лоскутами одежды трупы. Многие из них недосчитывались конечностей, а из их гниющей плоти были вырваны огромные куски. Некоторые трупы не имели ушей, носов или глаз. В гноящихся ранах копошились могильные черви.
— Создается впечатление, что земля разверзлась и из неё выползли все древние покойники, — сказал Этриан.
— И ты намерен продолжать? — спросила Сахманан.
— Я решил их уничтожить. И я найду способ сделать это.
— Они выиграли ещё один день и теперь смогут лучше подготовиться.
— Пусть так. Это не имеет значения, — заявил он и двинулся на запад во главе своей едва волочащей ноги, рассыпающейся пародии на армию. — Рок — на моей стороне. Я это знаю. Я слышу его зов. Он меня благословляет. Я — его избранник. Я — Избавитель.
Сахманан смотрела на него с ужасом. Этот человек окончательно стал рабом своего безумия.
— Я не хочу умирать ради преследующих тебя кошмаров или из-за миражей Величайшего, — прошептала она.
На следующий день они подошли к городу, именуемому Лиаонтунг.
Еще ночью Этриан, освободившись от своей телесной оболочки, посетил город. Он видел людские толпы, в панике бегущие к западным воротам, — они оставили город армии. На Этриана накатило вдохновение, и он понял, как следует атаковать Лиаонтунг.
Для выполнения плана потребуется время, но времени у него было в избытке. Порывшись в мозгах легионеров, побывавших некоторое время у него на службе, он понял, что этот тупой боров лорд Ссу-ма не может рассчитывать на помощь со стороны. У Империи возникли более серьезные неприятности на другой
