аппетитное тело, обтянутое золотистым шелком… Картинка, да и только! Но ее выдавали глаза. Джози не хватало глубины. Даже гнев ее был поверхностным.
– Как ты можешь так говорить! – Ее зеленые глаза блеснули, словно осколки бутылочного стекла. – Тише, а то она услышит. Наверно, еще не спит.
Он отвернулся, чтобы повесить шляпу. С Джози было легче разговаривать, стоя к ней спиной.
– Тогда зачем же ты спустилась? Могла бы подождать в своей спальне и…
– В нашей спальне, Слоун. Вспомнил?
Она чего-то хотела. Стоило ей начать играть у мужа на нервах, и Слоун понимал: ей понадобилось новое платье, туфли или еще что-нибудь. Приходилось откупаться – спокойствие дороже. Но на сей раз, кажется, все было куда серьезнее…
Нерида тут же нырнула в постель. Хозяин непременно поинтересуется, чем занимается беспризорная девчонка. Когда он сунет нос в комнату, надо будет притвориться спящей.
Собаки с лаем побежали к задней двери. Странно. Почему он не поднимается по лестнице? Она прислушалась. Нет. Это спускается хозяйка. Сердце заколотилось от страха. Хотелось спрыгнуть с кровати, прижать ухо к двери и подслушать, о чем они станут говорить. А вдруг Джози Макдонох уведет мужа в столовую или на кухню, чтобы открыть ему тайну?
Они не пошли на кухню. До Нериды доносились приглушенные голоса, но слова были неразборчивы. Девушка представила себе хозяев: она в золотистом шелке, он в пыльной одежде, которую не снимал весь день.
Завтра Нерида Ван Скай будет стирать эту одежду. Она свернулась калачиком, пытаясь избавиться от нескромных видений: он расстегивает рубашку, вынимает ее из брюк…
– Прекратить, прекратить, прекратить, – шептала она в подушку. Как можно думать об этом, когда разговор в гостиной вот-вот кончится тем, что мужчина ее мечты ворвется в спальню, стащит с нее одеяло и нагишом вышвырнет на улицу? Так уже было. Но тогда ее подобрал дедушка и увез с собой. И тогда люди знали о ней правду, и не нужно было лгать, как она лгала начальнику полиции Слоуну Макдоноху и его жене.
Она заплакала, устав бороться со страхом и беспомощностью и уткнувшись в подушку. Но вскоре пришлось поднять голову, чтобы глотнуть воздуха. Что за рев! Немедленно успокоиться! Она стиснула веки, чтобы справиться со слезами, всхлипнула и вдруг услышала, что кто-то прикоснулся к ручке двери.
Она лежала на боку, и свет бил ей в лицо. За ней следили.
– Уснула… – пробормотал Слоун. – Посмотри, на ней сорочка деда. Что ж ты не дала ей ночную рубашку или пижаму?
– Она не просила. Я думала, у нее все есть.
Свет стал ярче. Нерида попыталась изобразить дыхание спящего человека. Еще секунда, и Слоун прикоснется к ее волосам, уберет со лба завиток, а Джози не удержится и раскроет ему тайну… Он поставил лампу на тумбочку, опустился на колени и действительно поправил выбившийся из косы локон.
– Ночь будет холодная, – донесся до девушки тихий голос Макдоноха.
Нерида почувствовала, что одеяло плотно укутало ее плечи.
– Ну что, все? Я сама хочу лечь, Слоун.
Он закряхтел и встал. Нерида была уверена, что Макдонох нагнется и поцелует ее в мокрую щеку, но этого не произошло. Прежде чем девушка ощутила разочарование, он забрал лампу и закрыл дверь.
Она успела услышать, как Слоун сообщил жене, что ребенок плакал, и вдруг уснула.
– Ничем не могу помочь, – спокойно ответила Джози, оказавшись в своей комнате. – Дети ведь часто плачут без причины, правда?
В спальне стоял приторный аромат жасмина. Хоть Слоун и привык к нему, но иногда этот запах вызывал у него отвращение. Он не следил за приготовлениями Джози ко сну, давным-давно поняв, что равнодушие мужа безмерно злит ее. Сейчас это вошло в привычку. Она развязала пояс халата, а он встал на колени, доставая из-под кровати скатанную в рулон постель.
– И сколько это будет продолжаться, Слоун?
Он тут же понял, о чем речь.
– Не знаю. Пока не поправится ее дедушка. Неделю, чуть больше…
– Но она не может оставаться здесь столько времени!
Вот, значит, чего она добивалась. Джози надо было выставить девочку из дома. Он догадывался об этом желании, но не мог понять его причину.
– Ей больше некуда пойти.
Надо было сказать, что он за один день привык к Нериде Ван Скай и будет тосковать по ней. Но Слоун слишком устал, чтобы дразнить жену, да и боялся, что ссора разбудит девочку.
Джози улеглась в постель и молча задула свечи. Слоун моментально ослеп и ударился носком об ножку стула. Боль заставила его заговорить.
– Ты перестраховщица, Джози. Что тебя пугает?
Она тяжело задышала.
– О чем речь, Слоун? Пора спать. Я слишком устала от твоих фокусов.
У него вырвался горький смешок. Глаза привыкли к темноте, и Слоун различил очертания мебели. Его постель будет лежать между кроватью и стулом.
– Так же, как устала от фокусов моего отца?
– Прекрати, Слоун…
Джози прошептала два коротких слова, из которых одно было его именем, но он успел уловить в ее голосе что-то отдаленно похожее на страх. Или на непривычную неуверенность в себе.
Слоун разделся в темноте, бросая одежду на пол. Матрацем ему служило старое одеяло, подушка была более тощей, чем та, которую девочка Нерида прижимала к груди, словно любимую куклу. Что ж, ему приходилось спать в постелях и похуже…
Одной из них была постель темнокудрой красавицы по имени Джозефина Макдонох.
Второе утро в доме Макдоноха Нерида провела как на иголках. Она шарахалась от каждого звука и, готовя завтрак, ожидала, что ее с минуты на минуту выставят за дверь. Но ничего не случилось. Джози молчала – по крайней мере, при девочке – и не спешила выдавать секрет незваной гостьи, а спокойное поведение Слоуна во время завтрака говорило, что он ничего не знает.
Прогулка слегка успокоила ее. По пути к Салли она решила как следует осмотреть город. Кокерс-Гроув процветал. Главные улицы тянулись с севера на юг, их пересекала железная дорога, и городок состоял из отдельных кварталов, сплошь застроенных новыми домиками. Как разительно он отличался от чопорного Бостона с его старинными зданиями, храмами и традициями! Нерида одернула себя. Не время вспоминать о родине.
На сей раз дверь открыл кто-то из жильцов Салли Катберт и разрешил ей пройти к дедушке. Нерида не могла отделаться от чувства, что даже отсюда ее готовы вытолкать взашей.
– Доброе утро, дедушка, – поздоровалась она и протянула Нортону узелок с чистым бельем. – Вот твои вещи.
Старик, сидевший на стуле у окна, выглядел намного лучше вчерашнего. Теперь в нем можно было узнать того бойкого и сварливого человека, который увез ее из Бостона и взял с собой в путешествие по стране. Но прежнего огонька в Нортоне уже не было. Он взял узелок и тут же протянул обратно.
– Положи на кровать. Ты собираешься вытаскивать меня отсюда? – бросил он и снова уставился в окно.
Нерида переминалась с ноги на ногу. Она с утра не присела, и мышцы начинали ныть. Тесная нижняя рубашка врезалась в тело.
– Я еще не говорила с врачом, – уклончиво ответила девушка.
– А зачем? Здесь нам денег не заработать. Надо рвать когти, и плевать на этого зануду-доктора! – Нортон перевел взгляд на внучку. Глаза его горели лихорадочным огнем. – Плевать!
Ей хотелось ответить, что им нигде не заработать. Или все же были города побогаче? Может, в фургоне есть и другие тайники? Ладно, попозже она обшарит всю повозку…
– Несколько дней в постели тебе не повредят. Я нашла деньги и заплатила миссис Катберт за неделю, так что отдыхай и радуйся.
