отвезти все это в Окстед.
Он только что вернулся в зал, когда на дворе застучали копыта лошадей, скачущих во весь опор. В зал ворвалось около дюжины мужчин, и Лили, подняв голову, встретилась взглядом с Вулфриком. Ей показалось, что стены зала сдвинулись, а пол вздыбился и словно ударил ее в лицо, и она поняла, что падает в обморок, хватаясь руками за воздух и цепляясь за остатки сознания, хотя перед этим злом лучше было бы вовсе потерять разум.
Рольф попытался выхватить свой меч, но в спину ему всадили нож, и он рухнул в лужу собственной крови. Элисон, вскрикнув, бросилась было к нему, но Вулфрик ударил ее по лицу, и она упала на колени рядом с Рольфом.
— Связать ее! — приказал Вулфрик.
Кричали девушки, пытаясь спастись от мужчин. Вулфрик, стоя с кинжалом в руке, оскалил зубы, заметив, что Лили взбежала по лестнице. Подобрав подол, она помчалась в комнату, где они проводили брачную ночь. И все время в голове у нее звучал голос: «Я знала! Я знала!» Она повторяла эти слова снова и снова — в лад с ударами сердца. Ее то пронизывал такой холод, что зубы начинали стучать, то бросало в жар. Ей казалось, что она вот-вот задохнется. Частью рассудка она понимала, что это от простуды, и потому сочла это делом второстепенным. И тут внутренний голос произнес совершенно ясно и спокойно: «Ты больше не дитя, ты уже женщина! И коль скоро ты управилась с настоящим человеком, с Монтгомери, — ты сможешь справиться и с этим мерзавцем! У него есть хлыст, но твое оружие ранит насмерть». А потом она услышала, как совершенно отчетливо произнесла:
— Мне почти жаль его, у этого несчастного урода нет никакой возможности спастись!
Когда Вулфрик — вошел в комнату, она ждала, повернувшись к нему лицом. Ее губы ласково прошептали:
— Вулфрик, благодарение Господу, ты жив! Подозрительно сузив глаза, он занес было хлыст, но Лили плавно и легко скользнула под него и бросилась в объятия Вулфрика.
— Нет, любимый, прошу, не бей меня! Так обращались с нами эти нормандские псы! Они не настолько сильны, чтобы справиться с женщиной без помощи хлыста, как умеешь ты, Вулфрик, — мурлыкала она. Ее губы были совсем близко от его губ, и она то и дело высовывала розовый соблазнительный язычок и облизывалась. — Я не знала, что такое мужчина, пока не вышла замуж за тебя. Ты так замечательно умеешь вызывать дрожь в моих чреслах.
Он не отрывал взгляда от ее рта и был вынужден поцеловать ее так, как ему хотелось уже не один месяц. Она вздрогнула, изображая восторг, а он прорычал:
— Давай посмотрим, каким штучкам научили тебя эти норманны, женушка!
— Они использовали нас только как рабынь. Мы подавали пищу и воду, носили дрова. Эти дикари не находят сакских женщин привлекательными.
Лили выдохнула льстивые слова, ухитрившись при этом пылко прижаться к нему всем телом. Он тяжело задышал. От больного горла голос у нее приобрел волнующую, чувственную хрипотцу, и воображение Вулфрика заработало, несмотря на решение отомстить ей. Глаза Лили были полны немыслимых обещаний, и, сладострастно улыбаясь, она протянула руку и опустила дверной засов за его спиной, чтобы никто не нарушил их уединения. Потом она стянула с него кожаную рубаху, и ее пальцы побежали по его телу, лаская мучительно и непристойно. С его губ сорвался невольный стон, и Лили прошептала, проведя пылающими губами по его уху:
— Ты заставил меня ждать слишком долго, Вулфрик. Посмотрим же, что у тебя есть для меня? — И ее рука скользнула у него между ног.
Он изумился:
— Вот уж не ожидал, что Лили из Годстоуна будет разыгрывать из себя блудницу!
— Для одного тебя я буду блудницей, Вулфрик… Корчась от неутолимой похоти, он двинулся к кровати. Припав к нему, она сказала между поцелуями:
— Я знаю, как ты любишь больше всего, но в первый раз я хочу почувствовать тебя между своими бедрами, а потом я перевернусь, и ты сделаешь так, как тебе нравится.
Хлыст выскользнул из, его пальцев, когда, упав на постель, он потянул Лили на себя. Его рука скользнула под ее платье, а ее рука скользнула под перину, где был спрятан кинжал. Он так хорошо лег в ладонь Лили, словно был ее продолжением. Подняв кинжал, она быстро вонзила его в грудь Вулфрика. Глаза его расширились, а рот по-дурацки раскрылся. Вскрикнув, он занес руку, чтобы ударить ее, но с быстротой молнии Лили вонзила кинжал ему в плечо и разрезала всю мышцу сверху вниз.
Рука беспомощно упала. Не замечая брызжущей крови, она опять вонзила кинжал в его грудь, потом еще и еще. Вулфрик отчаянно метался по кровати, а Лили схватила другой рукой хлыст и ударила изо всех сил. Он опять закричал и вскочил, подстегиваемый жгучими ударами хлыста. Кинжал все еще был у нее в руке, и она разила им и разила, и когда он, смертельно раненный, упал на пол, издавая какие-то животные звуки, Лили все еще продолжала вонзать кинжал, не думая и не замечая, куда попадают ее удары.
От шеи до живота и ниже Вулфрик превратился в груду израненной плоти, и, поняв, что он совсем, окончательно мертв, Лили начала шлепать кулаками по луже крови так, что брызги долетали до потолка. Потом опустилась на кровать. Тело ее пылало, и она, не мигая, смотрела куда-то в пространство.
Глава 15
Ги, ехавший со своими людьми в Годстоун, заметил в нескольких милях от дома клубы дыма. Они поскакали быстрее, но, подъехав ближе, поняли, что дым поднимается восточнее: видимо, горело в Окстеде. Ги разделил спутников на две группы и приказал Николя немедленно отправиться в Окстед. Страх, сжимавший сердце, заставлял Ги торопить воинов. Во дворе он сразу же заметил чужих лошадей. Едва Ги и воины спешились, как восемь или девять вооруженных человек обрушились на них. Людей Вулфрика было вдвое меньше, но они сражались, как дикие звери, пытаясь одолеть норманнов.
Когда смертельная схватка кончилась, оказалось, что норманны получили больше ран, чем в битве при Сенлаке. Андре был серьезно ранен в бедро: из раны, нанесенной огромным мечом, хлестала кровь. Ги поднял Андре на руки и отнес в зал, где без сознания в потемневшей луже крови лежал Рольф. Нож все еще торчал у него между лопатками. Большинство женщин, находившихся здесь же, было связано, а разорванная одежда, синие лица и разбитые губы говорили о яростном сопротивлении. Ги вынул кляп изо рта леди Элисон и разрезал веревку на ее запястьях.
— Слава Богу, вы вернулись! Надеюсь, он еще жив? — И, став на колени подле Рольфа, она разрыдалась.
Ги вытащил нож из его спины и проверил, бьется ли сердце.
— Не знаю, как это может быть, но он еще жив, — сказал он Элисон.
— Клянусь, я выхожу его! — Поколебавшись, она добавила: — Ги, это… это муж Лили. Они наверху, и уже довольно долго.
Ги поднялся по лестнице, на этот раз не прыгая через три ступеньки. На лице его застыла угрюмая решимость — убить. Следом шли два воина, чтобы защитить его, если понадобится. Все двери наверху были приотворены, но Ги легко определил, где находятся Лили и Вулфрик: эта дверь была заперта на засов. Обернувшись к сопровождающим, он потребовал топор.
— Лили… — крикнул он.
В ответ на неестественную тишину Ги стал наносить боевым топором мощные удары — размеренно, удар за ударом, не останавливаясь, — и вскоре дверь рухнула внутрь, развалившись на куски. Войдя в комнату и увидев окровавленный труп, дико уставившийся на него невидящими глазами, он оторопел…
— Боже мой, что здесь произошло?! — обратился он скорее к самому себе.
Лили сидела на кровати, залитая кровью. Рядом валялся кинжал.
— Куда ты ранена, любовь моя? — прохрипел Ги.
Лили попыталась заговорить, но ни единый звук не вырвался из ее горла. Яркий румянец и блестящие глаза говорили о лихорадке.
— Скажите женщинам, чтобы приготовили для нее горячую воду. — Ги бережно взял Лили на руки. — А его похороните, — бросил он через плечо. — Только не в Годстоуне!
Когда он внес Лили в их опочивальню, оруженосцы уже разжигали огонь в очаге. Заметив их любопытные взгляды, Ги укрыл ее своей накидкой.
— Достаточно. Пришлите сюда кого-нибудь из женщин, — приказал он.
