пытаясь дать дельный совет и как-то помочь. Мужчина попробовал было сделать искусственное дыхание, но. видимо, оказался не силен в этом. Он попытался равномерно давить ладонью Ларисе на грудь. Так делают массаж сердца. Лариса видела сверху, как мужчина тормошит ее, бьет по щекам, пытается устроить ей под головой возвышение из песка. То вдруг передумывает и устраивает то же самое в ногах. Спаситель вел себя как дилетант. Но почему-то Ларису не покидало чувство, что она знает его.
Через полчаса бесполезных усилий мужчина отступился от безжизненного тела и уселся на берегу водоема. Он отвернулся к черной воде водоема. Все. Он сейчас уйдет. Он решит, что сделал все, что мог. Учительницу не спасти.
Он заберет фонарь, исчезнет в черном бездонном проеме, и тогда уже точно за бесприютной душой явятся настоящие ангелы. Ну и пусть. Она устала. Что она видела в этой жизни? Была ли счастлива? Об этом ли мечтала в юности?
Лариса с сожалением смотрела на свое замотанное тело и силилась вспомнить, о чем мечтала в юности. Да как о чем? Она хотела писать диссертацию! Ее интересовали поселения времен неолита. Конечно! Но тогда они познакомились со Стасом и поженились. Ему нужно было делать карьеру, а ей — обеспечивать ему условия. Они оба много работали. Она работала в две смены. Ей дали столько часов, что те с трудом умещались в тарифной сетке. Тут уж не до диссертации. Да, и еще она мечтала об экспедиции, о раскопках и исторических находках. Но все время занималась не тем, о чем мечтала. Бесполезная, никчемная жизнь. Там, наверху, видать, решили, что с нее хватит. Диссертацию не написала, ребенка не родила. Мужа удержать не сумела. Пора на перевоспитание, на небеса. А уж в следующей жизни, «когда я стану кошкой»…
Потянуло дымком. Это мужчина у воды курил, зло дергая плечом, когда нужно было стряхнуть в воду столбик серого пепла. Сейчас докурит, возьмет фонарь и…
— Черта с два! — ответил кому-то мужчина и решительно поднялся. Он вернулся к безвольной куче, именуемой когда-то Ларисой Николаевной, и стащил с нее майку. Лариса безучастно наблюдала за действиями непрошеного спасителя. Он бесцеремонно расстегнул молнию на джинсах женщины и, чертыхаясь и матерясь, стащил их и бросил рядом. Лариса метнулась к своему телу, словно могла прикрыть его наготу. Ничто не могло помочь Ларисе Николаевне. Она валялась голая и безучастная и не слышала увещеваний своего бестелесного двойника. И не реагировала на действия спасителя. А тот не унимался. Он начал массировать пальцы ее ног. Он тер их каждый, все до одного. Затем перешел к ступням, щиколоткам и выше. Он разминал безучастное тело, приговаривая что-то себе под нос. Лариса со стороны видела, что труд этот вовсе не легок: рубашка на спине мужчины промокла от пота. Он сбросил рубашку раздраженным движением плеч и продолжил работу. Лариса металась вокруг со все возрастающим волнением. Мужчина тер ее руки и вновь возвращался к ногам. Он взмок. Даже волосы мокро прилипли ко лбу.
Вскоре на теле Ларисы не осталось ни сантиметра, где бы ни прошлись его руки. Лариса, та, что была невесомой, казалось, не могла ощущать прикосновений незнакомца. Но она была готова поклясться, что ощущает! Каждая клеточка ее тела горела под его руками. Руки были незнакомые, чужие, но негрубые. Они властно и вместе с тем бережно касались Ларисиной кожи. Он делал все, чтобы спасти ее, а она никак не могла слиться с телом воедино! Лариса видела на лбу мужчины бисеринки пота. И глаза его блестели влажно и сосредоточенно. Наконец он догадался — отвинтил колпачок фляжки. Капли влаги упали на Ларисины губы. Мужчина стоял на коленях и напряженно вглядывался в лицо Ларисы. Когда изо рта лежащей женщины раздалось первое подобие стона, спина спасателя замерла. Ресницы женщины дрогнули, но глаза не открылись. Губы прошептали что-то, он не разобрал что. Он наклонил голову к самому ее лицу.
— Поцелуй меня… — услышал он.
Бестелесная часть Ларисы тоже услышала это и изумилась собственному бесстыдству. А мужчина не удивился. Видимо, усомнившись, правильно ли он понял ее просьбу, наклонился еще ниже и осторожно поцеловал ее в запекшиеся губы.
— Еще…
Лариса — невесомая — с изумлением наблюдала за странной формой возвращения к жизни. Мужчина целовал уже ее шею, грудь. Наблюдать эти манипуляции с собственным телом было странно и беспокойно. Она уже догадалась, чем это скорее всего кончится. И не ошиблась. Мужчина оторвался от Ларисы только для того, чтобы освободиться от собственных джинсов. Лариса не могла больше безучастно наблюдать. Она метнулась к своему телу, стала тормошить его. Она попыталась пошевелить рукой, ногой и вдруг неожиданно крупно вздрогнула всеми частями. Но этот ее вздрыг был немедленно подавлен неслабым телом спасителя.
ГЛАВА 6
Оксана вынырнула из постели и завернулась в бежевый пеньюар.
— Ты куда?
— В душ.
Оксана мило улыбнулась Игорю и улизнула. Она нырнула в прохладу тесной ванной и зачем-то набросила крючок на дверь. Она сделала это машинально, не осознавая причин. И только когда включила душ и подставила себя под теплые струи, заметила этот крючок и задумалась. Она что, стала бояться собственного мужа? Раньше она никогда не запиралась в ванной. Ласки Игоря ей приятны. И бывало, она нарочно оставляла дверь открытой, чтобы он зашел и…
Выходит, нельзя утверждать, что все как прежде. А ведь полчаса назад они страстно уверяли друг друга, что у них нет тайн. И то, что случилось, — досадное недоразумение. И в минуты последней близости Оксана всей душой верила, что так и есть. Не было этих ужасных сцен, ссор, бессонных ночей и головной боли по утрам. А была только их счастливая жизнь, их любовь, минуты нежности. Вспоминалось все самое хорошее. Каким, например, приятным было ожидание ребенка! Оксане нравилось быть беременной. Она не стеснялась своего живота, как некоторые женщины. Она любила, когда в автобусе ей уступали место, когда знакомые интересовались самочувствием. И быть молодой мамой было приятно. Наглаживать вещи ребенка, покупать детское питание… А наряжать Юльку и отправляться с ней на прогулку? Это просто верх блаженства! Но и став мамой, Оксана не отняла своего внимания у мужа в пользу дочери. Ее нельзя в этом упрекнуть. И в постели она не была ленивой и никогда не ссылалась на головную боль или усталость, когда Игорь был расположен к близости. И вот на тебе — она закрылась! И если он сейчас заметит это, то все начнется сначала — вопросы, намеки, упреки, Оксана поспешила покинуть ванную и голову вытирала уже на кухне.
Игорь курил в постели, глядя прямо перед собой. Там, на стене, висела большая свадебная фотография. Оксана тоже не раз подолгу любовалась ею. Но сейчас невольно вползла мысль: «О чем он думает?» Но озвучивать свои мысли она не стала. Она вообще последнее время избегала разговоров по душам. Она не хотела копаться в душе у мужа. Она жаждала докопаться до истины, а истина таилась в другом месте.
— Посиди со мной, — попросил Игорь.
— Котик, ты же знаешь, мне нужно в больницу.
— Хочешь, я пойду с тобой?
Игорь выбрался из постели и пришел к ней на кухню. Оксана электрощипцами завивала челку.
— Зачем? — скосила она глаза на мужа.
— Навестить Ларису.
— Котик, я тебе уже говорила: Лариса никого не узнает. И врач не разрешает много народу. Только самые близкие.
— А ты — самая близкая?
Оксана вынула из локона щипцы. Старательно отобрала новую прядь.
— Не самая, но близкая. У нее еще имеется тетя, двоюродный брат…
— Муж.
Оксана скривилась от того, что обожглась, но, увидев свою скривленную физиономию в зеркале, поняла, что Игорь мог отнести это выражение на счет мужа Ларисы. И пусть. Муж у той оказался форменной сволочью. Оксана вчера собственными глазами видела, как он подвозил эту мымру из адвокатуры. Людей не стесняется!
Оксана мысленно влепила Ларисиному Стасику пару оплеух, но вслух согласилась:
— И муж, конечно.
