— Нет проблем, — вмешался Танклоф. — Мы можем обсудить все сообща. Может быть, я смогу помочь.
— Ты отдаешь себе отчет в том, какой удар ты нанес семье? — спросил Тирни.
— Конечно, — ответил Сунь Беньчонг, — и очень сожалею об этом.
— Ах, сожалеешь? — язвительно переспросил Тирни. — Как трогательно звучит.
— Давайте сядем, выпьем кофе и все уладим, — принужденно улыбнулся Танклоф, подкрепляя слова гостеприимным жестом.
Беньчонг оставил тираду Сэма без внимания и подошел к отцу. Он был напряжен, как туго скрученная пружина.
— И ты имеешь наглость говорить об ущербе для семьи? — спросил он.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — с гневом проговорил Тирни, глубоко уязвленный неожиданным выпадом Беньчонга.
— Это ты как смеешь так говорить со мной, — возразил Сунь, еще ближе подходя к отцу. — Я пришел извиниться за то, что поставил тебя в трудное положение, пришел поговорить с отцом. Но отец слеп, он не видит, что происходит вокруг него.
— Чип не стал бы говорить со мной в таком тоне, — сказал Тирни, глядя на Танклофа в полном замешательстве.
— Чип никогда не говорит отцу правду. Он боится, потому что знает все, что произошло в этом доме.
— Включая твои миллионные проигрыши в Атлантик-Сити? Твое распутство? Твою связь с Полин?
Танклофу на мгновение показалось, что Сунь Беньчонг готов броситься на отца. Тирни еще больше сократил расстояние, их разделяло всего несколько шагов. Отец и сын стояли лицом к лицу, напряженно глядя друг другу в глаза. Танклоф уже собирался вмешаться, но в последний момент Сунь пробормотал ругательство и гордо удалился.
— Какая неблагодарность! — воскликнул Тирни.
— Мне кажется, он не думал, что говорит, Вендель, он сейчас под таким давлением.
— Так это
Вспышка гнева удивила самого Беньчонга. Прямое свидетельство потери контроля над собой, — это его пугало. Он весь дрожал от негодования, сбегая вниз по лестнице. Выходя во двор, он чуть не сбил с ног стоявшего за дверью охранника. Сунь зашел в свою комнату и вместо ветровки надел непромокаемую куртку с капюшоном. Он порылся в ящике комода и достал ключи от моторной лодки. Затем вышел в парк и спустился к причалу по длинной деревянной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Шел сильный дождь, осложняя видимость. Ступив на борт, Беньчонг поднял капюшон и освободил швартовы. Он оглянулся на дом. Через окно в кабинете Тирни Танклоф увидел направляющегося к причалу Суня. Сэм спустился вниз и вышел в парк через парадную дверь.
— Сунь! — крикнул он.
Усиливающийся ветер унес его слова. До причала долетели лишь отдельные звуки. Сэм начал спускаться, когда услышал, как взревел оживший мощный мотор, и вслед за этим увидел Беньчонга, уводящего лодку от причала. Выйдя на речной простор, Сунь прибавил обороты, резко развернул лодку и направил ее вниз по течению, оставляя за собой расходящийся веер вспененной воды.
32
В ожидании экскурсии по чайнатауну Анабела успела пройтись по нескольким выставкам, организованным музеем строительства. Одна из экспозиций, работавшая постоянно, называлась «Вашингтон: символ и город». Представленные здесь фотографии, архитектурные эскизы, макеты позволяли проследить эволюцию города и оценить попытки соединить красоту столицы с потребностями этого процветающего мегаполиса.
Анабела прошла за группой школьников в зал, где с помощью сложных маленьких моделей воссоздавалась картина сооружения Бруклинского моста. Дети смотрели вокруг широко открытыми глазами и от волнения и смущения хихикали. Анабеле подумалось о водопаде Грейт-Фолс и повторяющихся ночных кошмарах Мака, напоминающих ему об увиденной трагедии. Эти крепко держатся за руки, глядя на детей, отметила про себя Анабела и перешла в следующий зал, где размешалась еще одна экспозиция, посвященная «Великим проектам». Здесь были собраны восемь проектов, сочетающих в себе первоклассную планировку и отличное архитектурное решение. Каждый из проектов был удостоен премии «За совершенство», учрежденной институтом городского ландшафта. Среди них были: административное здание в Сан-Диего, прекрасный обновленный вариант площади Гэнт-сквер в Норфолке и другие яркие свидетельства того, что человек, если захочет, с успехом может создать проекты истинно выдающиеся, удачно сочетающие эстетику с практическими нуждами.
А потом для Анабелы началось путешествие в мир чайнатауна вместе с умной и милой подругой Сью Йой. Та не только была прекрасно знакома с китайским кварталом Вашингтона, но и с огромной гордостью делилась этими знаниями с участниками своих экскурсий. Конечно, чайнатаун Вашингтона не впечатлял размерами, он занимал всего лишь два квартала. Но с точки зрения истории, на каждом углу там встречалось что-то интересное.
Естественно, они остановились у дома, имеющего прямое отношение к заговору с целью убийства президента Линкольна.
— Вот гнездо, в котором зрел зародыш измены, — с воодушевлением объясняла Сью Йой. — Именно так его обычно описывают. Но прошу не забывать, что в те времена здесь еще не было чайнатауна. Никто из представителей моего народа не был причастен к заговору, по крайней мере, о таком факте не упоминается в истории, слава Богу!
— Первоначально чайнатаун располагался не здесь, — продолжала Сью Йой, когда группа повернула за угол. — Он находился в нескольких кварталах южнее. Но в тысяча девятьсот тридцать пятом году власти начали скупать там собственность, а это означало, что китайской общине приходилось переселяться. Она выбрала это место, и члены ее тоже стали покупать недвижимость. — Сью рассмеялась. — Чувство общности у китайцев развито очень сильно. Они дружно снялись с места и переехали сюда.
— А что находится там, где раньше был чайнатаун? — поинтересовался один из экскурсантов.
— Административные учреждения, федеральный суд, — ответила Сью и пригласила следовать дальше, продолжая свой рассказ: — Облик чайнатауна менялся, как и других прилегающих к нему кварталов города. В результате изменений, внесенных под давлением Центра по контролю за эстетикой, чайнатаун лишился некоторых черт, составляющих его колорит. Но, как видим, лишь в незначительной степени, — прибавила она со смехом, напоминавшим перезвон колокольчиков. — Вне зависимости от происходящего вокруг, жители чайнатауна не меняют установившийся ритм жизни.
Сью Йой провела свою группу через новый отель «Гранд Хайет», его крытый портик словно парил над маленькими запыленными лавочками чайнатауна. Он выглядел здесь явным пришельцем. Обратно они вернулись, пройдя под аркой, перекинутой над Аш-стрит.
— Эту арку возвели в то время, когда здесь обосновалась община, — пояснила Сью Йой. — Это плод сотрудничества городских властей и нашего города-побратима Бейинга. Но строительство вызвало кое у кого возражения. Они считают арку выражением чересчур дружественных отношений с материковым Китаем и хотят построить вторую арку как знак расположения к Тайваню. И здесь, в Вашингтоне, продолжаются политические споры. Интересно, что думают по этому поводу драконы?
Все дружно подняли головы и посмотрели на изрыгающих пламя драконов, изображения которых украшали арку. Раздался смех.
— Напоминают компанию конгрессменов, — заметил мужчина в клетчатых бермудах с зонтом и увесистой видеокамерой.
— Пройдемте дальше, — пригласила Сью, и экскурсанты двинулись за ней.
