на свою фигуру теперь купальник не подобрать.
Я вздохнула с облегчением – он почувствовал всего лишь отсутствие купальника! Ура! Ура Званцеву – растяпе номер раз!
– Теперь вы понимаете, почему я не могу при вас выйти на берег? – задушевно спросила я.
– Разумеется.
– Ну так пустите меня, а сами плывите скорее за своими штанами, если только Борис их из мести не утопил. И немедленно возвращайтесь! Я вам такое расскажу!
– Я провожу вас и добегу до лестницы бегом.
– Идет. Только чур не подглядывать!
– За кого же вы меня принимаете?
Мы поплыли в сторону музея.
– Ничего себе ночка, – сказала я.
– Ночка увлекательная. Лишь бы это все не повредило…
– Кому?
– Ему.
– Борису?
– Никак у вас из головы не выйдет этот Борис! – рассердился Званцев. – Ну, ему… Тому, кто у вас будет.
– У меня теперь не скоро кто-нибудь будет, – взяв курс на берег, кисло ответила я. – Должно пройти много времени…
– Я ребенка имел в виду, – догнав меня и встав на дно, тихо объяснил Званцев.
– Это конечно… Ради ребенка – само собой… – опустив глаза, пробормотала я. Стыдно стало до невозможности.
Мы опять стояли в воде и глядели друг на друга, вот только встречаться с его взглядом я не хотела, не могла!
– Скажите, есть ли у вас… ну, близкие люди, что ли? Которые помогут, когда он появится? Ну, родители? Хорошие подруги?
Я представила Кузину над корытом с пеленками. И услышала ее гневный монолог о загубленном маникюре…
– Родители в Даугавпилсе живут. Наверно, на это время к ним уеду. Ну, родственники.
– Которые островитяне?
– Нет, на этих надежды мало. Разве что летом с малышом здесь пожить.
– Вам трудно придется, – уверенно сказал Званцев, – Я помогал сестре племянницу нянчить – знаю, что это такое. Пеленок этих перестирал – сперва по два ведра в день, потом по ведру.
– Она что, тоже одна рожала?
– Они потом поженились. Ну, я побежал. Я оборачиваться не буду, так что вы можете сразу выходить. Я не буду смотреть на берег.
Но он так и торчал в воде, что-то соображая.
– Вы еще что-то хотите сказать?
– Да. Я хочу заменить вашему ребенку отца.
– Званцев?!
Он опустил глаза, а я со скрипом осмысляла это неожиданное предложение.
– Вы ведь даже не знаете, как меня зовут!
– Это нетрудно узнать.
– Спасибо вам большое, Званцев, – как можно мягче сказала я. – Вы очень хороший человек… и я даже готова поверить, что вы сделали это предложение обдуманно и вполне серьезно, но… Скажите – если бы я не ожидала ребенка, а события этой ночи развивались так, как они развивались… Ну, было бы все, за исключением этого будущего ребенка… Вы бы позвали меня замуж? Только честно! Позвали бы?
– Нет.
– Значит, я поймала вас на неловкой попытке благотворительности, – грустно сказала я. – Никогда больше так не делайте. Женщины этого не прощают. Я как-нибудь выкручусь. Я человек устойчивый.
– В том-то и дело, – ответил Званцев. – И вы начнете доказывать свою самостоятельность и устойчивость там, где не надо… Если бы не ваш будущий ребенок, я бы за вас не беспокоился. Вы этим же летом нашли бы сто кандидатур получше этого, на лестнице. И вы сами отлично это знали – даже когда сидели в лесу на дереве. Даже если бы я влюбился в вас с первого взгляда, мне было бы не на что рассчитывать. Ведь вам, красивым, фазанов подавай!
Я хмыкнула. Этой ночью мечта о фазане действительно имела место – только у фазана была темная прядь на лбу, знаменитые усы и не менее знаменитый нос. Кинематографический у меня получился фазан, и жутко подумать, какой пташкой он обернулся! Кстати… Как бы сбить Званцева с матримониальных рассуждений и нацелить на его непосредственные обязанности? Резко это делать нельзя – подумает, что хочу отвязаться, а деликатно – долго…
– Берегитесь, Званцев! Я ведь могу и согласиться. А жена из меня получится еще неизвестно какая. В моей способности все перевирать вы уже убедились. Вспомните зажигалку и…
– Я убедился в вашей способности говорить правду, когда это действительно нужно, – не принимая игры, ответил Званцев.
Мне стало страшновато. Я вспомнила, как сравнила его со старым охотничьим псом. Ему трудно догнать добычу, но хватка у него мертвая. Я вдруг почувствовала, что этот человек от меня не отстанет. Вот разве что я вытащу из кустов купальник с поролоновой начинкой и помашу у него перед носом…
– Ну так вот вам образец этой правды! На берегу черт знает что делается, а мы тут в воде сватовство устроили! – сурово сказала я, – Бегите за штанами! Хватайте их и немедленно возвращайтесь! Я тем временем оденусь. Мы и так потратили зря уйму времени. Вернетесь – все расскажу. Ну?
– Пошел!
Он выбрался на берег и убежал. Вслед за ним выскочила я и шмыгнула в кусты. Купальник еле налез на мокрое тело. Я накинула платье и тут услышала, как кто-то шумно спускается к реке.
– Где лодка? – это был голос вылитого Боярского.
– Разве не ты ее привязывал?
– Идиоты!
– Что же теперь делать?
– Хоть на веслах, а уходить надо. Виестур долго с бабами там сидеть не станет. Сейчас же вернется тот болван из угрозыска…
– Почему этот идиот Виестур сразу не сказал про легавого?
– Перестань, он сам об этом в последнюю минуту узнал…
– И эта скотина здесь целый день болталась!
– Хватит дурака валять. У моего соседа в сарае стоит мотоцикл, – раздался вдруг сверху голос Виестура. – Он его не запирает. Мишка возьмет книгу и двинет через плотину на Саласпилс. А мы поищем лодку.
– В ней же целый мешок серебра!
– Книгу давай!
– Тяжелая, дерьма кусок… Сочиняли же раньше такую ерунду!
– Я пойду первый и выведу мотоцикл. Ты, Мишка, с книгой – за мной. Мужики – рассыпайтесь. Сейчас здесь такое начнется!
Я аккуратно поставила босоножки под куст, чтобы легко было потом найти. Босиком я быстрее добегу до Званцева. Он там, наверно, никак штаны найти не может.
В полной уверенности, что четверка уже скрылась за кустами, я выскочила на траву и понеслась.
– Гляди, гляди! – услышала я за спиной, – Видишь?
– Нельзя ее упускать!
Наконец-то они сообразили: я все знаю!
Мой коротконогий женишок сразу отказался от погони и удержал Виестура. За мной помчались лысый и Мишка – оба спортивные, длинноногие и злые.
