мгновенно забыла.
Ларисины упреки на Нику никак не подействовали. Ну что такого натворила сумасбродная певунья? Позволила себе еще одно приключение? Но не младенца же невинного она совратила! Тридцатилетнего мужчину средней степени блудливости. И никто никому ничего не обещал. Но Ларисе мешало ощущение той грани допустимого, которую каждая женщина сама себе устанавливает.
НИКА. Стало быть, буду от него скрываться, пока ты не провернешь операцию «Боевой ишак».
ЛАРИСА. Думаешь, после твоего фокуса у меня что-то получится?
НИКА. Да у твоего Кологрива индивидуальность так устроена, что не может он просидеть с женщиной наедине полчаса и не захотеть ее!
И дальше их разговор продолжался в том же духе. Лариса бодро язвила, потому что нельзя же всерьез относиться к тому Кологриву, чей блудливый образ фигурировал в разговоре! А в душе ей было страшно неловко за искренность своего увлечения.
Аморальщинкой припахивает сюжет моей повести?
Стало быть, подобные истории и не случаются, что ли? Служебные романы – банальность. Амурные приключения одиноких женщин – мы выше этого. Поиск партнера методом проб и ошибок – элементарная распущенность.
Но счастливую женщину, которая любит и любима, никаким стихийным бедствием не заставишь изменить избраннику. Все женщины по натуре склонны к единственно возможному варианту и век бы не искали разнообразия в личной жизни. А раз возникло это разнообразие, при котором женщина пытается выйти замуж за одного, мечтает при этом о другом, а оказывается в результате с третьим, значит единственный и неповторимый вариант не состоялся. Но счастья-то хочется!
И Лариса к нему стремится, и Ника стремилась… Стоп! А кто виноват в ее похождениях?
Кого она любила пылкой и беззаветной любовью? Да уж слишком у нее все получалось бестолково, беспокойно, неразумно. Кто шарахнулся от ее нелепой страсти? А десять лет спустя забрел поужинать в «Асторию», где на подмостки вышла ослепительная Ника в пестром наряде, спела две огненные песни, а, уходя, заметила – кого? Мигом все вспомнилось – и главным образом то прекрасное, что могло бы случиться, а вот не случилось. Кто, не узнав ее, обрадовался тишине и вернулся к тарелкам? Так что, взяв себя в когти, вернулась Ника и продолжила свои песни, такая гордая и такая доступная для любого, кто догадается обхватить покрепче и прижать к себе, да так, чтобы ничего она не видела и не слышала хотя бы несколько минут. Кологрив так Кологрив. Ринулся бы на нее сдуру среднестатистический Соймонов – и ему бы не отказала…
Живет, живет на свете такой человек. Очень даже неплохо живет. И совесть его не мучит…
Глава пятая.
Операция «Боевой ишак»
Ника, которую Кологрив считал своей законной добычей, дала ему от ворот поворот. И объяснила это так: может же она, по примеру множества мужиков, позволить себе мимолетную связь, закидон, блажь? И так же как мужиков, ее это ни к чему не обязывает. Ведь не лишила же она Кологрива девственности? Кажется, нет. Ну?
Избалованный Кологрив растерялся. И обнаружил в себе пробуждение догонятельно-хватательного рефлекса. Но Ника не была легкой добычей. Когда он, подкараулив вечером у «Астории», позволил себе удержать ее за руку, Ника проделала такой финт – повернувшись, словно желая обнять себя кологривской рукой, она крепко стукнула его каблуком по коленной чашечке. И грациозно процокала по тротуару к служебному входу. А возле самых дверей обернулась и одарила стоящего на одной ноге Кологрива презрительным взглядом.
Так что обретался он в незавидном положении. Дома жена донимала разнообразными намеками, на работе преследовал взор Людмилы, в свободное время презирала Ника.
Но ожидало красавца Кологрива еще одно тяжкое испытание.
Когда он, сидя вечером в кабинете, раздумывал, домой ли пойти, или Нику поискать, или плюнуть на все и вернуться к Людмиле, звякнул его изящный бледно-сиреневый телефон.
ЛАРИСА. Привет, это я. Мне нужна твоя помощь. Приезжай немедленно к Крепостным воротам.
КОЛОГРИВ. Туда нельзя подъехать.
ЛАРИСА. Ничего, пройдешь сто метров пешком. И поскорее, пожалуйста!
КОЛОГРИВ. Да что за спешка?
ЛАРИСА. Я тебя когда-нибудь о чем-нибудь спрашивала? Ты просил – я выполняла. Если бы я могла обойтись, я бы не звонила. Но поскольку мы старые боевые кони…
КОЛОГРИВ. Все понял. Еду на помощь коню.
ЛАРИСА. Ну, жду.
Решив, что Ларисе нужно доставить домой что-то увесистое, а денег на такси нет, Кологрив ехал к Крепостным воротам в бодром настроении, но недоумевал – за все время их знакомства Лариса впервые говорила с ним в таком тоне.
Это недоумение усилилось, когда он увидел Ларису. Поскольку для операции был выбран ее выходной день, она успела привести себя в такой праздничный вид, что Кологрив даже растерялся. Она же подошла и, воспользовавшись замешательством начальничка, обняла его за шею и поцеловала в щеку. Когда Кологрив обрел дар речи, он уже был железно схвачен под руку.
КОЛОГРИВ. Ты… ты это чего?
ЛАРИСА. Молчи и веди меня к машине. Перестань корчить злодейскую рожу. Смотри на меня ласково и говори о погоде.
КОЛОГРИВ. Почему я должен говорить о погоде?
ЛАРИСА. Потому что за нами следят.
И она протянула ему губы для поцелуя, одновременно повиснув на его руке всем телом, так что соприкосновение губ состоялось.
КОЛОГРИВ. Да ведь твой жених меня знает, дурашка!
Лариса расхохоталась сверхнатуральным образом.
КОЛОГРИВ. Ты чего? Уймись! Я еще ничего смешного не сказал!
ЛАРИСА. Нет, ты просто прелесть! Ты что же, всерьез считаешь, что такие комедии разыгрывают ради женихов?
КОЛОГРИВ. Лариска, ты что затеяла?
ЛАРИСА. Будем заворачивать за угол – обними и поцелуй меня.
КОЛОГРИВ. Не буду я тебя ни обнимать, ни целовать.
ЛАРИСА. Разве мы не старые боевые кони? Вот надо было мне тогда, возле музея, сунуть твой торт в мусорник, чтобы не обманывал свою Валентину. Пошли. Теперь – обнимай.
Кологрив, ошарашенный мыслью о возможном шантаже, решил покориться. Он очень натурально обнял Ларису и сам удивился – это вызвало у него самые приятные эмоции. А тут еще в нос проникла струя какого-то волнительного импортного запаха. Опытная Ника знала, какими духами облить Ларису…
И нелепо начатое приключение стало «Кологриву нравиться. Он почуял в серенькой Крыске-Лариске сопричастность к миру прекрасных и своенравных Коломбин, он почуял, что есть у нее за пределами редакции другая жизнь, где она – королева, а иначе откуда эта властность и естественность? И Кологрив решил не притворяться, а действительно поцеловать Ларису – что-то из этого получится?
Но такой вариант Лариса с Никой предвидели и постановили, что нельзя торопить события. Ну, поцелует, ну, похлопает по спине, ну, проводит домой, а сам помчится разыскивать Нику.
Почувствовав на своих губах его дыхание, Лариса чуть в обморок не упала – ей показалось, что ее подхватил с асфальта и закружил смерч. Она неимоверным усилием увернулась от поцелуя и вздохнула с облегчением. Кологрив не удивился и не обиделся, а Ларисиной взбудораженности не заметил. Но, завернув с ней за угол, руки с ее плеча не снял.
ЛАРИСА. Умница! Настоящий боевой конь! А теперь увози меня.
КОЛОГРИВ. Он нас уже не видит.
ЛАРИСА. Видит. Я знаю, где он засел. Там лестничные окна выходят как раз на этот угол. Просматриваются и ворота, и твоя машина.
КОЛОГРИВ. А ты откуда знаешь, что он там?
