нибудь колдовские меры. И опять же, не нужно никакой магии, чтобы любой стражник с мушкетом, увидев в утреннем небе трех летящих демонов, засадил в них с перепугу три пули…
— Поесть бы чего… — вздохнул Малыш.
И тут такое началось — посторонний человек, наблюдая, животик бы надорвал со смеху.
Данный теткой Тиберией большой пирог Жилло сунул за пазуху. И достать его не мог — крылья не позволяли. Дедуля с Малышом тоже не могли его оттуда просто так вытащить — только зубами… Как Малыш, взяв в зубы полу кафтана Жилло, в сторону ее отводил, как Дедуля головой за пазуху лез и пирог извлекал — это даже их самих, голодных и продрогших, развеселило.
Питались тоже нечеловеческим образом. Сперва Жилло пирог в зубах держал, боясь уронить на песок, а братцы откусывали. Потом — Дедуля, а Жилло ел.
Хотя обычно голодный человек соображает шустрее, чем сытый, на сей раз наоборот вышло. Перекусив, Жилло понял, как быть.
— Хуторок тут лесной имеется, — сообщил он. — Уж не знаю, как мы его сверху обнаружим, но попытаться надо. Жила там старушка, но померла. Думаю, мы на этом хуторке могли бы поспать днем, а вечером в Кульдиг вылететь. Как раз ночью бы и прибыли.
— А поесть там найдется? — с подозрением спросил Дедуля.
— Поищем, — отвечал Жилло. Откровенно говоря, он на волков рассчитывал. Тем более, что крыльями — ни каши сварить, ни репы на огороде надергать.
Хмыкнул Дедуля, но спорить не стал. Краем крыла Жилло начертил на песке дорогу от Полосатого мыса мимо поселка переселенцев к Кульдигу, и как он нее тропка в лес уходит.
Малыш в это время печально смотрел на кончики своих крыльев.
— Надо же… — сам себе сказал он. — Как же это руки сами выделывают? Что в них такое сидит?
— Полетели, — велел Жилло. — Сказал бы я тебе, что в тебе сидит…
Сперва они нашли поселок. Поселок спал, окна не светились, но сверху его все же можно было разглядеть. Потом взяли курс на Кульдиг, понеслись над лесом. И, наконец, глазастый Малыш заметил точку света.
— А на хуторке-то люди есть! — огорченно сказал он Жилло.
Тот буркнул невразумительное. Скорее всего, там опять околачивался Виго. Полюбилось ему в лесу с волками жить! Жилло понимал, что волки и сами мальчишке вреда не причинят, и другим не позволят, и все же, все же… Очевидно, всем родителям, сколько их на свете имеется, в первую очередь положено волноваться — и по этому признаку Жилло окончательно признал себя родителем…
Три летуна опустились на огороде.
Жилло пошел к домику первым — все-таки Виго и волки его знали. Вошел — и остолбенел.
Печь топилась, на столе стояли миски и плошки, ложки были аккуратно разложены, вкусной едой пахло, но не было ни души…
— Чудеса! — сказал он, выходя к братцам. — Кто-то тут большой пир устраивает. Надо думать, мы незваными гостями окажемся. Ну-ка, подождем хозяев.
И тут он увидел Виго.
Мальчик шел с фонарем дальним краем огорода. Дошел до опушки и двинулся в лес.
— Ну-ка, ждите меня здесь… — и Жилло, сведя крылья за спиной, чтобы не мешали на бегу, быстренько отправился за сыном.
Мелькающий между ветвями огонек остановился. Виго пришел на поляну. Поставив фонарь в траву, он опустился на корточки. У его ног в земляничнике торчали в ряд из земли рукоятки двенадцати ножей.
Мальчик вынул поочередно все двенадцать, вытер их тряпкой, сунул на место. И замер, прислушиваясь.
Жилло тоже уловил легкий топот.
К поляне приближалась волчья стая.
Первым к мальчику выбежал Тармо — самый крупный, с серебряной цепью на шее. Мальчик запустил руки в густую шерсть на зверином загривке.
— Ну, давай, а я тебе помогу, — сказал он волку.
И действительно — трудно было такому крупному и тяжелому зверю одному перекувырнуться в воздухе над дюжиной ножей. Виго вовремя подпихнул его, волк коснулся земли… но это был уже не волк. Его морда и тело как бы заколебались в свете фонаря, исказились, затуманились — и на земле вместо волка уже лежал мужчина в домотканом кафтане и с тяжелой серебряной цепью на шее.
Встал он, выпрямился во весь богатырский рост. И понял Жилло, что таких красавцев еще поискать — и плечи широченные, и грива — светлыми кольцами, и глаза огненные, и стан тонок, вот еще курчавую бородку красавцу расчесать да подстричь не мешало бы…
— Теперь ты, Ирма, — обратился Виго к волчице и руки протянул помочь ей. Волчица взлетела в воздух, перевернулась над ножами — и обернулась девушкой в стародавнем народном платье — полосатой юбке, желтой с лазоревым, расшитой сорочке, с низаным из бисера венчиком на голове. Первым делом она одернула, вставая, юбку и огладила распущенные волосы. А Виго уже принимал третьего волка. И четвертого… Всего волков, как и ножей, оказалась дюжина, парней было девять и три девушки.
Тармо дождался, пока перекинется последний волк, обнял Виго и по плечу его похлопал. Так они и пошли в обнимку к дому — мальчик и волк-оборотень. На ними — Ирма с фонарем, за Ирмой — остальная стая.
Вожак стаи и Виго молчали, зато прочие как загалдели, как затараторили — у Жилло уши заложило. Оно и понятно — волчьей пастью много не выскажешь…
Молодые ноги — быстрые, к тому же шла стая прямиком через огород и оказалась у домика единым духом. А там остановилась, замолчала и стала окружать домик. Сообразил Жилло, в чем дело — Дедулю с Малышом учуяли. Надо же, шкуры волки сбросили, а нюх остался!
Поспешил тогда Жилло к домику. Услышав его шаги, оборотни повернулись и, не сговариваясь, двинулись гостя в кольцо брать. Но Тармо, отстранив Виго, мотнул головой — мол, стойте, я сам разберусь.
Взяв у Виго фонарь, подошел он к Жилло, осветил ему лицо.
— А ведь я сегодня эту страшную рожу уже видел, — говорит. — Как бы сквозь ветки померещилась…
— После обеда, ближе к вечеру, — напоминает Жилло. — И не только…
— Ага, — согласился Тармо. — А ну-ка, если ты и впрямь ты, то покажи, что я тебе дал… Изуродовать-то всякого можно, по себе знаю.
— Достань-ка у меня из левого кармана, — попросил Жилло, — мне, сам видишь, несподручно…
— Не то что несподручно, а вовсе безручно, — сказал кто-то из оборотней на всякий случай придержал Жилло, пока Тармо у него в кармане шарил.
Достал красавец-волк из кармана медальон с зеркальцем.
— Ну, вот и сбылось, — усмехнулся Тармо. — Когда мне та носатая девка цепь надевала, то так и сказала — однажды она мне крепко пригодится. Вот сегодня и был от зеркальца прок…
— Еще не раз будет, — пообещал Жилло. — Я бы его Неде оставил, но она побоялась — зеркальце-то магическое, не учуял бы хозяин Коронного замка…
— Какой еще хозяин Коронного замка? — удивился Тармо. — Равноправная Дума, что ли? Так с чего бы ей колдовство чуять?
Тут он заметил, что стая перешептывается, и повернулся к ней.
— Вот этот человек Неду отыскал, — сказал. — Так что поклон всем от нее.
— Сладко ли ей живется в Коронном замке? — язвительно спросила Ирма. — Пальчики от иглы не болят? Много ли мотыг вышила? Шелком ли их шьет или простыми нитками?
Видит Жилло — Тармо помрачнел, стая что-то развеселилась от этих слов.
Стало быть, нужно выручать волка.
— Сладко ей живется в Коронном замке, — отвечает Жилло Ирме. Пальчики от иглы не болят, потому что в свободное время она тайком славное королевское знамя вышила — орифламму с золотыми розами! И я сам эту орифламму из Коронного замка вынес. А мотыги ей вышивать, думаю, уже не доверят, потому что
