Это было уж вовсе ни к чему.
Кроме всего прочего, если бы и эта десантница, вполне соответствующая вкусам эпохи, вернулась из Шервудского леса несолоно хлебавши, он навеки стал бы бесперспективной зоной для хронодесанта. А Люс льстила себя надеждой устроить в этом диком веке что-нибудь вроде санатория для себя и Зульфии…
Она увидела внутренним взором точеное лицо и широченные плечищи Робина-Томаса. Положительно, юный лорд был неправ – из презренной плотской тяги могла возникнуть и тяга духовная, причем совершенно неожиданно. Люс влюбилась-таки – и, как положено при подобном бедствии, принялась украшать избранника всеми добродетелями из бабкиных книжек. А тут между ней и красавцем-стрелком вклинилась глупая Свирель!
– Оставь в покое браслет! Чего доброго, не так сработает – и залетишь куда-нибудь в Семилетнюю войну! – рявкнула Люс. Конечно же, это исключалось полностью, но Люс было не до правдоподобия. – Если хочешь знать, сама ты во всем виновата! Ты как себя вела? Ты же ему все позволяла! То он тебе ручку пожмет, то за коленку подержится! А ему, думаешь, легко?
– Ах, ему еще и нелегко?! – возмутилась Свирель. – Ах, мне его еще и пожалеть?
– Да, пожалеть! – уже не закричала, а заорала Люс. – Ты же не знаешь, как им, бедным, приходится!
Если бы кто-нибудь за полчаса до отправления намекнул Люс, что настанет час – и она вслух примется жалеть бедных перевозбужденных мужчин, тому человеку не поздоровилось бы. Когда Люс-А-Гард приходила в ярость, сладить с ней могла разве что Зульфия-А-Гард.
– Не знаю, и знать не хочу! И вообще все это просто неприлично!
– Что – неприлично?
– ЭТО – неприлично…
– Да что именно?…
– Ну – ЭТО…
С большим трудом Люс догадалась, что имела в виду Свирель.
– Он пробовал меня прижать, чтобы я ощутила ЭТО, – в конце концов объявила Свирель.
– Ну и что же тут плохого?
– По-твоему, в этом действительно нет ничего плохого? – ядовито спросила Свирель, но Люс выдержала этот стрихнин, этот цианистый калий! Она лишь чуть пожала плечами, как взрослый человек при виде какой-нибудь прелестной детской глупости.
– Хорошо еще, что я ЭТОГО не ощутила, – видя, что Люс ядом не пронять, уже спокойнее сказала Свирель.
– Это как? – удивилась Люс.
– Ну, у меня же грудь, – буркнула Свирель.
Люс зашла сбоку и внимательно оглядела Свирель. Действительно – роскошный бюст, да еще подпираемый жестким корсетом, торчал по меньшей мере на двадцать сантиметров. Как ни странно, вся эта роскошь могла-таки помешать будущим любовникам в тесной берлоге. Люс вообразила, каково было бедному Джеку обнимать Свирель, и от всей души пожалела стрелка.
– А снять эту мерзость? – неожиданно спросила Люс, дергая за лямку корсета.
– А как? – еще более неожиданно спросила Свирель, и в ее голосе прорезались совсем жалобные нотки.
Это синтетически-атласное чудо на косточках было сплошного литья. Не стрелку из Шервудского леса было с ним бороться…
И обе хронодесантницы вдруг хором вздохнули.
Казалось бы, вот-вот они припадут друг к дружке, выговорятся, пожалуются на всю свою жизненную нескладицу! Но двенадцатый век не дал этой идиллии развернуться вширь.
На другом конце поляны из утреннего тумана вылепились всадники в длинных плащах.
Ехали они довольно торжественно – впереди везли пестрое знамя с длинными острыми хвостами, а на знамени стлалась готовая к прыжку золотая пантера, почему-то двухвостая… Были также эти всадники при луках и стрелах. а некоторые держали на рукавицах соколов или кречетов в клобучках. Раздался собачий лай.
Люс поняла, что это местный лорд с утра пораньше собрался на охоту, тем более, что топкие и заросшие камышом берега речки, очевидно, кишмя кишели дичью.
Хорошего в этой ситуации было лишь то, что свита лорда вооружилась именно на пернатую дичь, а не на тренированную хронодесантницу.
Но рядом с десантницей имелось сто килограммов цветущей плоти в крайне легкомысленной одежонке. В первую очередь следовало спасать беспомощную Свирель.
– Бежим! – приказала Люс и потащила певицу к лесу.
Естественно, охотники заметили эту странную парочку. Что они могли подумать, увидев на опушке Шервудского леса мальчика в зеленой пелеринке, который за руку тянет в чащу упирающуюся белокурую красавицу, в комментариях, понятно, не нуждалось.
Охотники пришпорили коней.
Люс-А-Гард вполне могла обогнать бегущую полевой рысью лошадь, тем более – на короткой дистанции. Но имея на буксире Свирель, она еле двигалась. А та, в одной туфле, как будто и вовсе приросла к земле, хотя час назад так скакала по ночному лесу – олень бы позавидовал.
Впереди несся статный рыцарь – безоружный, но весьма решительный. Люс узнала милорда Блокхеда. И чего ж ему не быть решительным против двух беззащитных женщин – подумала она и сама удивилась своей способности язвить в самое неподходящее время.
Выхода у Люс не было. Она заслонила собой Свирель и вытащила из ножен длинный кинжал. Пускать его в ход она не собиралась, разве что в самом крайнем случае. Кинжал должен был собрать на себя внимание первого нападающего – а лучше бы двух. Главное сейчас было – чтобы они спешились. А тогда Люс с большой радостью пустила бы в ход то оружие, которое всегда было при ней, – руки и ноги.
Правда, свита у лорда была великовата. Столько противников даже А-Гард могла бы не одолеть.
Если бы у Люс был боевой рожок, как у всех стрелков, маленький рожок, с которым они не расставались! Она протрубила бы боевой сигнал – и к ней, возможно, примчалась бы ватага, если бы у ватаги хватило силы и мужества проснуться. Но рожка, увы, не было.
Судьба пошла навстречу Люс – действительно, двое из свиты лорда, повинуясь приказу, соскочили с коней. А сам он резко остановил коня и подбоченился. Люс увидела его довольную улыбку. Да и чего лорду было не радоваться? Ехал на обычную охоту, а тут – такое развлечение!
Ладно, подумала Люс, будет тебе развлечение…
Двое с обнаженными длинными ножами, в таких же фестончатых пелеринках, как у Люс, только синих, с двух сторон двинулись к Люс и Свирели. Она прикинула расстояние до их лошадей. Этих рыжих крепких меринков держал в поводу мальчишка на старой кобыле – вряд ли, что паж, скорее просто какой-то подручный.
– Я отвлеку их, а ты – живо в лес, – прошептала Люс, не оборачиваясь. Свирель ничего не ответила, зато мощно вцепилась обеими руками в левое предплечье Люс, так что той показалось – вот сейчас певица повиснет на ней всем центнером цветущей плоти. Сражаться же, имея такой милый довесок, не смог бы даже Робин-Томас, или кем он там был на самом деле.
– Эй, парень, не гневи доброго лорда, бросай нож! – обратился к Люс один из приближенных к сэру Блокхеду всадников. – Целее будешь!
– И девицу отпусти! – добавил другой. – Все равно такая пышная девица тебе не по зубам!
– Не управишься! – изволил объяснить лорд Блокхед. И свита, естественно, расхохоталась.
Но недаром эту женщину звали Люс-А-Гард!
Когда двое с обнаженными ножами решили, что очень удачно окружили добычу, Люс, разумеется, даже не стала пускать в ход клинок. Она высоко подпрыгнула и в прыжке одному из нападавших разбила ребром подошвы адамово яблоко. Второго она, приземлившись, поймала за кисть и с ходу, резко крутнув, перекинула через бедро, причем так, к сожалению, неловко, что рука громко хрустнула, а бедолага заревел диким зверем.
Через секунду Люс уже была в седле.
