– Я женщина, я женщина! – глядя лорду в глаза, Люс протянула руку к его солнечному сплетению. Он не возражал, когда острый палец уперся в определенную точку, не возражал он и тогда, когда, испытав сильное давление, вдруг закрыл глаза, обмяк в кресле и сполз к ногам Люс.
Он был мгновенно связан собственными штанами и поясом, а край роскошного плаща Люс использовала вместо кляпа. Затем она быстро зашнуровала рубашку, накинула сюрко, оттащила бесчувственное тело вглубь комнаты, к кровати, схватила связку ключей и осторожно приоткрыла дверь.
Увы – перед опочивальней лорда Блокхеда было что-то вроде вестибюля, и там толклись люди.
Люс так же бесшумно, как и открывала, закрыла дверь и очень медленно провернула в замке огромный ключ.
Но тут лорд очухался.
И это было ужасно!
Он пришел в совершенную ярость, стал извиваться на полу, рычать и подвывать. К сожалению, Люс не сообразила затолкать лорда под тяжеленную кровать, живо напоминавшую, благодаря балдахину с фестонами, сцену провинциального театра. Под кроватью он мог бушевать сколько душе угодно.
Неосторожно оставленный на открытом пространстве лорд Блокхед, катаясь и дергаясь, добился-таки нужного эффекта – опрокинул кресло. Кресло свалилось на лорда, а было оно дубовое. Лорд взвыл и, выкарабкиваясь, поднял страшный грохот.
Люс поняла, что пляска обнаженного и связанного собственными штанами лорда рано или поздно привлечет внимание тех, кто толчется снаружи. А поскольку владелец замка уединился с разбойником из Шервудского леса, бдительная свита, услышав грохот, попытается взломать дверь. Это сложно, но, увы, вполне возможно, особенно если принести со двора бревно и вшестером раскачать его на манер тарана. Тем более, что места в вестибюле для этого хватит.
– Ишь, распрыгался! – сказала Люс лорду. – Вообрази, как обрадуется твоя команда, обнаружив тебя в такой виде! Сексапильненький ты наш! Ладно, будешь вести себя хорошо – прикрою срам.
Лорд заскрежетал зубами и брыкнул воздух.
Пожав плечами, Люс вынула ключ из замка, взяла кольцо связки в зубы и взобралась на подоконник.
Стена снаружи была, естественно, корявая, ползать по такой – одно удовольствие. Правда, во дворе замка вовсю хозяйничали: скотницы несли на кухню молоко и сыр, повар смолил тушу, прачки развешивали белье, огородник прикатил тачку с репой… Но Люс знала – простой смертный, да еще занятый будничным делом, без нужды таращиться вверх не станет.
Ей нужно было всего-навсего добраться до внутренней галереи, снять не ждущего нападения часового, подобрать ключ, проникнуть в башню и убедиться, что Серебряная Свирель благополучно вернулась в свою эпоху. Дав себе слово впредь не связываться с такими растяпами, Люс решительно полезла по стене.
С часовым все было очень просто – Люс небрежно скинула его вниз, прямо в бочку с водой, запасенную для лошадей. А поскольку она очень аккуратно провела подсечку, а потом не забыла распластаться на полу галереи, то бедняга честно решил, что это он сам сдуру споткнулся, поскользнулся и грохнулся.
Пока внизу с большим восторгом вылавливали из бочки часового, Люс проползла к двери и, стоя на коленях, начала пробовать ключи. Но тут ей не повезло – по закону подлости, нужный ключ оказался последним.
Когда же она скрежетала в скважине замка предпоследним ключом, мимо ее виска просвистела стрела и вонзилась в дверь башни. Потом волос Люс коснулись еще три стрелы – будь у нее прежняя прическа «одуванчик», эти стрелы пригвоздили бы ее за волосы, и ей оставалось бы только ждать, пока явятся стражники и отцепят ее от двери, потому что обрезать волосы – и то ей было сейчас нечем.
Люс по-пластунски поползла прочь от двери, даже не представляя, где она теперь скроется.
Галерея замкового двора была своего рода коридором, куда выходили двери от покоев лорда, леди, сэра Эдуарда, замкового капеллана, еще каких-то помещений. Комизм ситуации заключался в том, что Люс имела ключи от всех этих дверей, только без бирочек с номерами. Она не могла даже встать на колени, чтобы дотянуться до замка и попробовать хоть один ключ – ее немедленно заметили бы снизу.
Так она доползла до лестницы. Это пространство переползать было опасно – мало ли кто затаился с луком внизу, у поворота на лестницу, и ждет, чтобы на уровне пола показалась ее голова?
Люс замерла. Возвращаться назад не имело смысла. Впереди, возможно, ждала самая настоящая смерть. Она подумала – а не перескочить ли через перила галереи прямо во двор и не разобраться ли там на месте, сколько лучников за ней охотятся и на что они вообще способны. Но выходить против лука с голыми руками было нелепо. Люс неплохо метала нож – но ее кинжал остался там, где она так эффектно бросила его перед лордом.
Был еще один выход – браслет. Самый последний выход. Но Люс не могла спасаться бегством, бросив Серебряную Свирель на произвол судьбы…
И тут одна из дверей скрипнула.
Люс откатилась в сторону, и вовремя – на галерею, видимо, привлеченный шумом, вышел почтенный старец в длинных седых кудрях и в темно-алой мантии, похожий на карточного короля, с виду лет этак ста сорока восьми. Старец молча поднял руку, чтобы его увидели и случайно не выстрелили.
Люс поняла, что это и есть местный Мафусаил – сэр Арчибальд, единственный богатый родственник здешних хозяев, который назначил своим наследником юного лорда Эдуарда, если сам не обзаведется еще более юным наследником.
– Что за кавардак? – брюзгливым голосом осведомился сэр Мафусаил. – Чтобы в приличном замке стреляли из луков! Куда подевался сэр Эдгар?
И он перегнулся через перила, приложив ладонь к уху, чтобы лучше слышать рапорт стражи.
Ему доложили, что по замку шастает злоумышленник, заперший лорда Блокхеда в его же собственной опочивальне, а теперь шныряющий где-по по галерее.
Сэр Арчибальд выпрямился и обозрел галерею.
– Пьяны вы, голубчики, вот что, – сообщил он стрелкам. – Я еще владею своими пятью чувствами, но никого тут не вижу.
Он и не мог увидеть – Люс за его спиной скользнула в комнату.
Там, к счастью, никого не оказалось.
Это было сравнительно небольшое помещение, уставленное сундуками и неразвязанными тюками. Здесь же на табуретах лежали дорогие седла с вальдтрапами, со спинок скамей свисали богато отделанные плащи. Очевидно, сэр Арчибальд, приехавший вызволять сэра Эдуарда, еще не приказал распаковать свой багаж.
Люс поднялась на ноги и в два прыжка оказалась возле двери, которая, очевидно, вела в более приспособленное для жилья помещение. Но с другой стороны в это же время подошел человек. Услышав шаги, Люс отскочила и схоронилась за сундуком, натянув еще на себя край плаща.
Вошла женщина.
– Сэр Арчибальд! – позвала она. – Что там стряслось?
– Что случилось, Арчи? – это был уже другой женский голос.
– Пить меньше надо, – объяснил ситуацию старый лорд, входя и закрывая за собой дверь. – Они там расстреливают из луков фей и эльфов, а также гоняются за невидимками. Ступай к себе, Мэри, не серди меня.
– Слушаюсь, сэр, – без особого восторга отвечал второй женский голос.
– Это уж чересчур, сэр Арчибальд! – возмутился первый. – Нельзя же держать взаперти молодую женщину!
– Если эту молодую женщину не держать взаперти, она вскоре порадует меня таким наследником, без какого я охотно бы обошелся, – спокойно возразил сэр Арчибальд.
Люс поняла – это супруга Мафусаила, которая на семьдесят лет моложе его, и ее родственница, леди Алиса. А о желании леди Мэри родить старику наследника она уже слышала от Томаса-Робина.
– Нам, как благородным дамам, сейчас нужно быть в часовне и оплакивать леди Лауру, – не унималась леди Алиса. – Кто, как не она, нуждается сейчас в наших молитвах!
– Мы взяли с собой все необходимое для молитв, – напомнил лорд. – Часослов, молитвенник с картинками, образки и свечи. А ваши молитвы Господь одинаково хорошо услышит и отсюда, и из часовни,
